«Реформы» Гайдара: шок и пшик. В 1992 году вместо немецкого или китайского пути Россия выбрала боливийский, и тот не осилила. Россия снова очутилась в застое. Могут ли рецепты Кудрина реанимировать отечественную экономику?

Картинки по запросу антинародные «Реформы» Гайдара картинки

Похожее изображение

 

«Реформы» Гайдара: шок и пшик

В 1992 году вместо немецкого или китайского пути Россия выбрала боливийский, и тот не осилила

http://svpressa.ru/economy/article/164228/

 

25 лет назад, 13 января 1992 года, в ответ на митинги москвичей в статье «На Манежной площади звали в 17-й год» газета «Известия» писала: «Нынешнее российское правительство не сулит нам легкой жизни! Но дайте ему шанс попробовать вывести нас на дорогу, по которой идет остальное человечество. Не в рай — рая на земле не бывает! Но есть жизнь, при которой человек получает столько, сколько заработал, и покупает то, что ему по карману, и делится заработанным с теми, кому работа не по силам. Мы с вами столько терпели, неужели позволим обмануть себя еще раз».

Такие призывы были подхвачены российскими СМИ и телевидением. Граждане и впрямь поверили властям. В стране начались реформы под названием «шоковая терапия», которую инициировала команда единомышленников, возглавляемая Егором Гайдаром. В число активных участников преобразований входили также Александр Шохин, Петр Авен, Алексей Головков, Анатолий Чубайс и Андрей Нечаев. Позднее Егор Тимурович удостоился самых хвалебных эпитетов у ряда либеральных экономистов и политиков.

Николай Сванидзе, журналист: «…он был человеком Миссии, и оказался ей под стать».

Анатолий Чубайс, председатель правления ОАО «Роснано»: «Это был великий человек. Великий ученый, великий государственный деятель. Мало кто в истории России и в мировой истории может сравниться с ним по силе интеллекта, ясности понимания прошлого, настоящего и будущего, готовности принимать тяжелейшие, но необходимые решения».

Алексей Улюкаев, бывший министр МЭР, обвиняемый в вымогательстве взятки в 2 миллиона долларов: «Егор в каком-то смысле основал наше современное экономическое знание, тогда, еще в конце 80-х, когда не было современной науки, когда не было понимания законов экономического развития нашего общества и возможных перемен, он создал и само сообщество людей, которые этим занимались, и всех нас этим знанием зажег».

Однако действительно ли Гайдар «основал наше современное экономическое знание, «когда не было современной науки», а применение «шоковой терапии» в России было безальтернативным?

Начнем с того, что термин «шоковая терапия» ввел в 1985 году американский экономист Джеффри Сакс, предложивший правительству в Боливии ряд шагов для обуздания гиперинфляции. Он ограничил действие «шоковой терапии» горизонтом 2-х лет, но управился за 18 месяцев.

Любопытно, что Сакс позаимствовал термин у психиатров, которые искусственно вызывали гипогликемическую кому с помощью введения больших доз инсулина. Считалось, что так можно достаточно быстро нормализовать состояние больных шизофренией. Но самое забавное заключалось в том, что к тому времени, когда Сакс решил поэкспериментировать, врачи признали метод инсулинотерапии в психотерапии безрезультатным.

Так или иначе, но 29 августа 1985 года президент Боливии Виктор Пас Эстенссоро ввел в силу верховный декрет № 21060, в котором предусматривались следующие меры:

— освобождение цен на товары на основании спроса и предложения, «адаптация под реальность»;

— отказ от валютного и кредитного регулирования;

— отказ от всех бюджетных субсидий в экономику;

— заморозка зарплат сотрудникам компаний, которые находились под управление правительства;

— отмена пошлин и квот на экспорт;

— отмена ограничений на внешнюю торговлю;

— урегулирование проблем с внешними долгами за счет новых соглашений между Боливией и МВФ;

— приватизация госпредприятий.

Теперь приведем основные шаги, предпринятые правительством Ельцина-Гайдара в 1992 году в рамках указов Ельцина № 297 от 3 декабря 1991 г. «О мерах по либерализации цен» и № 213 от 15 ноября 1991 г. «О либерализации внешнеэкономической деятельности»:

— освобождение цен на товары на основании спроса и предложения, «адаптация под реальность»;

— отказ от валютного и кредитного регулирования;

— сокращение бюджетных субсидий в экономику, кроме социальной сферы;

— отмена пошлин и квот на экспорт и импорт;

— отмена всех ограничений на внешнюю торговлю (разрешили даже бартер);

— урегулирование проблем с внешними долгами за счет новых соглашений между Россией и западными финансовыми организациями;

— приватизация госпредприятий.

 

Налицо, что реформа Гайдара не блещет новизной новеллы, не говоря об особой экономической мысли. В этой связи Сакс с горечью писал, что «в мемуарах Гайдара „Дни поражений и побед“ мое имя не появляется даже в сноске!». По сути, реформаторы скопировали боливийский план действий, за исключением шагов, связанных с разделом союзного имущества и приватизацией. Впрочем, и тут гайдаровцы действовали достаточно примитивно, оставив активы, находящиеся на территориях республик, национальным элитам, а госкомпании поделили между собой. Тем самым «реформаторы» под завязку забили российские шкафы скелетами. Были еще пункты, связанные со становлением институтов развития, но и они оказались пустой декларацией.

Стоит ли удивляться, что китайцы, которые начали свои преобразования в 1978 году под руководством Дэн Сяопина, отнеслись со скептицизмом к «русскому шоку». Экономист из Поднебесной Хао Ван Лин на страницах пекинской China Youth Daily привел старую китайскую мудрость: «Если апельсиновое дерево, растущее на берегу реки Хуайхэ, пересадить на северное морское побережье, оно не даст таких же вкусных плодов». Короче говоря, без формирования рыночного социума в России глупо было рассчитывать на успех. Это все равно, что бросить новорожденного в воду, надеясь, что он научится плавать. Ребенок должен подрасти, чтобы у него появился шанс.

Надо сказать, и Сакс соглашался с пошаговым институциональным преобразованием — что-то вроде китайского пути с российской спецификой в виде мощной экономики, полученной в наследство. «Я считал, что небольшие магазины должны быть приватизированы через аукционы, с уклоном в сторону внутреннего трудового коллектива. Для сектора природных ресурсов я не видел никакой срочности в приватизации, тем более, газовой и нефтяной отрасли, основе российской валютной выручки, крайне важной для российской власти (и российского общества). Но к моему ужасу Россия начала быструю и безрассудную приватизацию». Экономист несколько раз встречался с Чубайсом в надежде отговорить его от этого, однако напрасно.

Был еще один важный момент, может быть, даже более значимый, чем отсутствие рыночного социума. Без его учета изначально была обречена на провал «шоковая терапия» Гайдара, как, впрочем, любая другая непопулярная реформа. Как показывал мировой опыт, довести до конца трудные экономические преобразования могли лишь лидеры, обладающие высоким интеллектом, авторитетом или абсолютной властью. То есть люди, обеспечивающие стабильность общества в условиях политической турбулентности.

Глава государства должен был регулярно общаться с народом, объясняя «на пальцах», во имя чего люди страдают, как это делал, например, Франклин Рузвельт. В частности, выход Америки из «Великой депрессии» сопровождался длительными обращениями президента к нации, когда все граждане, от домохозяйки и до миллионера, не отходили от радиоприемников, ловя каждое слова. Рузвельт говорил, что «надо быть честным и умным, чтобы убедить народ в правильности реформ».

Судя по всему, ни Ельцин, ни Гайдар этими качествами не обладали. Ни первый, ни второй не могли говорить с народом как Рузвельт. В этом плане «горе-реформаторы» проигрывали даже боливийскому президенту Виктору Пас Эстенссоро. Кстати, по злой иронии, в период боливийских преобразований упали котировки на олово — главную статью валютных поступлений. Несмотря на это, инфляция снизилась с 24 000% до 11%, рост ВВП составил 2,1%, а валютные резервы увеличились в 20 раз. Другими словами, честный и умный Пас Эстенссоро смог убедить людей «идти за ним», войдя в историю своей страны, как наиболее эффективный и сильный политик.

Однако, как только в России поднялся «градус социального недовольства», у реформаторов не нашлось ни одного аргумента, кроме как включить станок. В итоге вместо 18 месяцев реформ по-боливийски, Россия получила 4 года тяжелейшей рецессии. За этот период размер национального валового продукта рухнул на 40%. К концу 1995 года цены на потребительские товары выросли в 1411 раз по сравнению с концом 1991 года и в 3668 раз — по сравнению с декабрем 1990 года. Если до «шока» проезд в московском метро стоил 5 копеек, то через 4 года — 400 рублей. И самое главное — за это время реальные доходы россиян сократились вдвое.

«Неожиданно оказалось, что нет не только никакого улучшения, а, напортив, страна упала в беспрецедентный кризис, — пишет Хао Ван Лин. — Несмотря на то, что реформы не велись вслепую, шли по протоптанной дороге, России пришлось заплатить неоправданно высокую цену».

С одной стороны, Ельцин и впрямь получил непростое наследие в виде 1 триллиона рублей внутреннего долга и $ 120 млрд. внешнего долга, но с другой — у него под управлением была страна с уникальными ресурсами в сотни раз превышающие долги. «Как надо было стараться, чтобы вместо того, чтобы Россию сделать «счастливым домом для своих граждан, превратить её в страну бедных людей!», — недоуменно восклицал Хао Ван Лин.

Мало кто знает, что в качестве альтернативы «шоковой реформы» по-боливийски Сакс рассматривал и немецкий опыт 1947−1948 годов, обеспечивший плавный и быстрый переход от ценового регулирования к высокоэффективной рыночной экономике. Её проводил немецкий экономист Людвиг Эрхард, предпочитающий кабинетную аналитику публичной политике.

На первом этапе Людвиг Эрхард ставил такие же цели, что и Егор Гайдар — реализовать свободное ценообразование. Разница заключалась в том, что у немцев черный рынок стал «белым», а у нас — государственная торговля, напортив, ушла в тень, главной особенностью которой является неучтенная наличность. Не учитывать этих азов — значит, ничего не понимать в экономической науке, писал Эрхард.

Ничего бы не случилось, если в России по образцу послевоенной Германии вначале была создана мощная налоговая служба, приняты карательные законы против незаконного оборота наличных средств и рейдерства, а также проведена денежная реформа по заморозке неучтенных финансов. И только потом — были отпущены цены на продукты с пошаговым поиском равновесия спроса и предложения. Хао Ван Лиин писал, что с учетом похожести менталитетов немецкий путь для русских был бы наилучшим выходом из кризиса, так как институциональные шаги должны опережать практику.

Впрочем, и сегодня Россия так и не смогла построить эффективные институты развития. Правительство до сих пор не знает, что делать с предпринимательством — «кошмарить» или нет. А миллиарды полковника Захарченко говорят, что у нас не только не легализовался черный рынок, но и процветает рейдерство. Вот и получается, что хотя «реформы» Гайдара провалились, но некомпетентность по-прежнему в почете.

 

 

Россия снова очутилась в застое

Могут ли рецепты Кудрина реанимировать отечественную экономику?

http://svpressa.ru/economy/article/164235/

 

Экономический рост в России последних лет демонстрирует более низкие исторические темпы, чем в СССР времен застоя. Такое мнение в ходе Гайдаровского форума высказал бывший министр финансов, глава совета Центра стратегических разработок (ЦСР) Алексей Кудрин.

«Мы попали в длительную полосу низких темпов, которые связаны не только со снижением цен на нефть или санкциями. Мы должны сказать, что основные проблемы лежат внутри нашей России, и основные — это институциональные и структурные», — объяснил свои слова Кудрин. Он добавил, что старая модель экономики не работает, и это уже очевидно, но и новая пока не запустилась и даже не до конца сформирована.

«Не принимаются решительные меры, которые бы позволили создать и запустить новую модель экономики. Перед нами стоят очень серьезные вызовы, которые объективно сдерживают наш экономический рост», — считает глава ЦСР. Среди главных проблем, которые сегодня стоят перед экономикой РФ и которые необходимо решать в срочном порядке, экс-министр назвал демографические проблемы, недостаток инвестиций, дистанцирование от мировых финансовых рынков, низкую производительность и слабое качество государственного управления.

«Демографический тренд, по прогнозу Росстата, показывает, что РФ перешла к непрерывному снижению численности населения в трудоспособном возрасте. Стране, которая находится на тренде снижения численности трудоспособного населения, очень трудно обеспечить экономический рост», — заявил Алексей Кудрин. Правда, решать эту проблему глава ЦСР предлагает не столько путем увеличения рождаемости, сколько повышением пенсионного возраста — до 65 у мужчин и 63 у женщин (сегодня пенсионный возраст составляет 60 и 55 лет соответственно).

Отдельно Кудрин остановился на техническом отставании России, которое назвал одним из серьезнейших вызовов, стоящих не только перед экономикой, но и страной в целом. «В технологиях больше рисков, короткий горизонт планирования, зарегулированность контрольной деятельности. Даже те шаги, которые предпринимает правительство, создавая фонды поддержки, не всегда срабатывают. В результате мы встали перед проблемой технологического отставания России», — сказал экс-министр.

В перспективе это не только приведет к снижению доли России на мировых рынках, где она не сможет выдерживать конкуренцию, но и станет угрозой для оборонного потенциала страны. Поэтому основной фокус нужно сместить именно на развитие технологий и довести инвестиции в эту отрасль хотя бы до 0,5% ВВП.

Кудрин давно говорит о необходимости развития технологий в стране. 1 декабря президент РФ Владимир Путин подписал указ о Стратегии научно-технического развития (НТР). Этот программный документ создавался при активном участии ЦСР Алексея Кудрина. Стратегия призвана найти ответ на «большие вызовы» — сочетание «проблем, угроз и возможностей», которые не решаются простым увеличением ресурсного обеспечения.

По мнению Кудрина, при проведении системных реформ Россия может выйти на темпы экономического роста в 3% к 2019 году и выше 4% к 2022. В перспективе к 2035 году страна может удвоить свой ВВП. Но если реформ не будет и ситуация продолжит развиваться по инерционному сценарию, удастся добиться роста всего в полтора раза.

Алексей Кудрин признал, что эти выкладки — «прогнозные вещи», и не всегда то, о чем много говорится, удается выполнить. По его словам, чтобы сохранить долю России в мировой экономической системе, темпы роста экономики должны быть выше среднемировых.

«Выйти на эти темпы достаточно непросто. Эта задача ставилась и пять, и семь лет назад, но до сих пор она не исполняется», — сказал Кудрин. В 2016 году, по оценкам Всемирного банка, мировой ВВП вырос на 2,3%, в 2017 ожидается рост на 2,7%. Это минимальные темпы подъема за посткризисный период, но все равно они выше, чем у России, чей ВВП, по предварительным оценкам, в 2016-м упал на 0,5%.

Среди реформ, помимо уже названного повышения пенсионного возраста и увеличения инвестиций в сферу технологий, Алексей Кудрин назвал оптимизацию и модернизацию государственного управления и существующих процессов (в том числе их оцифровку, которая уже произошла во многих странах), улучшение предпринимательского климата, освобождение частной инициативы. Также назрела необходимость реформы судебной системы и организации непрерывного образования. Наконец, нужно проявлять более активную позицию на внешних рынках и увеличить долю несырьевых и неэнергетических товаров в экспорте до 50 с лишним процентов в течение ближайших 15 лет.

Примечательно, что после выступления Алексея Кудрина аудитория приняла участие в опросе, в результате которого выяснилось, что главным вызовом для России собравшиеся считают неэффективное государственное управление. При том, что многие из них являются или когда-то являлись его частью.

В словах Алексея Кудрина много верных посылов, однако о необходимости системных реформ представители экономических кругов и власти говорят уже более двух лет, но ВВП страны продолжает снижаться, а новая модель экономики, как признал сам Кудрин, так и не была запущена.

 

Время, между тем, идет, резервные фонды тают, а проблемы продолжают накапливаться. Вопрос в том, когда же количество заявлений о необходимости реформ перерастет в качество, и они начнут претворяться в реальность? Или же эти выкладки останутся на бумаге, а страна продолжит идти по инерционному сценарию, в сравнении с которым советский период застоя кажется очень даже неплохим временем для экономики?

Заместитель директора Института актуальной экономики Иван Антропов считает, что прогноз по росту ВВП, представленный Алексеем Кудриным, излишне оптимистичен.

— Состояние застоя — это, пожалуй, лучшее, что нас ждет в 2017. В последние два года практически все показатели значительно просели и пока не видно предпосылок для перелома этой тенденции. В прошлом году было зафиксировано незначительное снижение ВВП, не исключено, что то же самое произойдет в текущем году.

«СП»: — Почему?

—  Потому что, как и сказал Алексей Кудрин, у нас до сих пор нет новой экономической модели, отсутствует антикризисный план и программа социально-экономического развития.

Только в конце предыдущего года правительство немного зашевелилось, особенно после послания президента Федеральному собранию, и начало предпринимать какие-то действия. Программа Кудрина «Глобальная стратегия» должна быть готова к маю. Максим Орешкин, новый глава Минэкономики, готовит программу, которая должна стать как бы расшифровкой плана Кудрина и содержать оценку последствий предложенный шагов.

Надеюсь, что к маю этого года мы увидим первый настоящий антикризисный план. Потому что все, что до этого называлось антикризисными программами, по сути таковыми не являлось. К этой категории обычно просто относили уже существующие разделы бюджета, кардинально ничего не меняющие.

Таким образом, только к лету мы получим комплексную программу действий. Ее реализация, в лучшем случае, начнется в конце 2017 года, а в активную фазу войдет только в 2018. Соответственно, только в 2019 мы увидим первые результаты и выход экономических показателей на положительный трек.

«СП»: — То есть прогноз Алексея Кудрина выглядят реалистичным?

— Прогнозы по росту выше 4% к 2022 году кажутся мне чересчур завышенными и оптимистичными. Рост в 2% выглядит более реальным показателем. К 2023−2024 году можно будет выйти на более высокие темпы роста, но только при условии реализации тех системных реформ, о которых говорит Алексей Кудрин и члены правительства.

Профессор, д.э.н., председатель Русского экономического общества им. С.Ф. Шарапова Валентин Катасонов, напротив, убежден, что экономисты вроде Алексея Кудрина не способны создать новую модель развития.

— В 80-е годы в экономике СССР действительно были проблемы. Но если посмотреть на показатели, это был застой при общественном продукте гораздо большем, чем сегодня. Поэтому застой застоем, но даже в те годы у нас темпы прироста ВВП были выше, чем те, что обещает господин Кудрин.

Я отнюдь не собираюсь выступать апологетом позднего социализма, потому что это действительно был застой. Но для того, чтобы его преодолеть, достаточно было восстановить ту модель, которая была создана и функционировала в предыдущие десятилетия. Господа вроде Гайдара, Кудрина, Чубайса заявили, что та экономика никуда не годится, поэтому они ее разрушили. Но ничего нового при этом не создали. Поэтому я не могу всерьез воспринимать заявления Кудрина о том, что он может что-то реформировать. Эти люди могут только разрушать.

«СП»: — Но он говорит о конкретных вещах, предлагает шаги, обещает определенный экономический рост…

— Вы знаете, проценты — это дело десятое. Главное же в том, что люди, которые собрались под иконой Егора Гайдара, по определению ничего создать не могут. Потому что это человек, который разрушил страну. Раз они ему поклоняются, значит, хотят ему подражать. Это племя разрушителей, и обсуждать цифры, о которых они говорят, даже не хочется, потому что это абсурдно. Восстанавливать экономику России нужно уж никак не под идейными знаменами Гайдара.

Если мы не обращаем внимания на духовно-идейные вещи, которые определяют перспективы развития страны, а начинаем концентрироваться на каких-то процентах, мы обречены. Я не понимаю, зачем мы столько внимания уделяем этим людям. Они над нами смеются, они нас презирают, потому что несмотря ни на что, мы продолжаем их слушать. И не хотелось бы идти у них на поводу.

Помню, в прошлом году сообщали, что тот Гайдаровский форум будет последним. Как видим, это оказалось не так. Гайдаровский форум — символ того, что мы не сумели преодолеть тяжелую полосу в нашей истории. О каком же возрождении может идти речь?

«СП»: — Почему тогда именно эти люди сейчас занимаются экономикой и выводом ее из кризиса?

— Чтобы эта ситуация изменилась, сначала должно измениться общество. Говорят, народ заслуживает ту власть, которую имеет. Значит, другой власти мы пока не заслужили. Нужно перестроиться самим и понять, что под этими знаменами нас ничего хорошего не ждет. Экономический кризис происходит от кризиса духовного. Пока мы духовно не оздоровимся, восстановления не будет. В этом году исполняется 100 лет со дня Великой октябрьской революции, самое время подумать о том, как век спустя мы угодили в такую яму.

Комментарии

Первый не бодяженный

Страницы

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
CAPTCHA
This question is for testing whether you are a human visitor and to prevent automated spam submissions.