За что заплатим в этот раз? Две загадки выросшего НДС. Между тем ЦБ не успевает считать уплывающие миллиарды. Пинка для рывка: что требуется России для ускорения развития

 

 

 

За что заплатим в этот раз? Две загадки выросшего НДС

 Русранд https://narzur.ru/za-chto-zaplatim-v-ehtot-raz-dve-zagadki-vyrosshego-nds/ 

Увеличение налога на добавленную стоимость, которое усилит инфляцию и ослабит производство, — типичный продукт путиномики. Решения в ней случайны, но всегда имеют выгодополучателей.

Рост НДС с 18% до 20% не вызвал, в отличие от пенсионных нововведений, ни особых споров, ни падения рейтингов руководящих лиц. Госдума запросто утвердила проект в первом чтении, и каких-либо сбоев в дальнейшем его прохождении через инстанции никто не ждет. Между тем, неприятности этот повышенный налог начнет причинять людям гораздо быстрее, чем пенсионная реформа, предполагаемое внедрение которой все-таки займет много лет, и круг пострадавших будет поэтому расширяться лишь мало-помалу.

А вот новый НДС ударит скоро (с 1 января 2019-го) и по всем. Власти вовсе не скрывают, что предстоящий год видится им как экономически тяжелый, посвященный преодолению проблем, созданных этим новым налогом.

Индекс потребительских цен предположительно увеличится с 2,5% в прошлом году до 4–4,5% в 2019-м. В борьбе с инфляцией Центробанк, вероятно, перестанет снижать процентную ставку, и кредиты поэтому останутся достаточно дорогими. Рост ВВП, как полагают в Минэкономразвития, снизится до 1,4%. Реальные располагаемые доходы населения будут топтаться на месте, а реальные зарплаты хоть и увеличатся, но несильно.

Таковы прикидки, которые могут оказаться даже слишком оптимистичными. И эта новация сваливается на головы именно тогда, когда, по меркам путиномики, дела в российском хозяйстве идут сносно. Рост ВВП в первом полугодии 2018-го (считая год к году), вполне возможно, достигнет 2%. Бюджет сводится с профицитом, т.е. нехватки денег нет. Реальные располагаемые денежные доходы в январе—мае оказались на 2% выше, чем год назад, а реальные зарплаты — аж на 9%.

Разумеется, главной причиной этого скачка благосостояния было предвыборное увеличение зарплат бюджетников. Но и в частном секторе заработки тоже росли, пусть и не так заметно.

Не просматривалось никаких объективных причин, чтобы взять и начать раскачивать экономическую лодку. Зачем начальству вдруг понадобились эти добавочные 600 с лишним млрд руб. ежегодно? Иногда говорят, что часть добытых денег пойдет на увеличение пенсий, чтобы сдобрить старт великой реформы. Но главным направлением трат, насколько можно понять, станет выполнение «майского указа», в котором велено найти добавочные средства на образование, дороги, медицину и прочие выгодные народу вещи. То есть средства, изъятые у рядовых людей (ведь бизнес переложит основную часть убытков от нового НДС именно на них, увеличив цены на товары), будут потом казенной рукой возвращены гражданам в виде наших самых дорогих в мире дорог и учебных заведений, проваренных в чистках как соль Рособрнадзором.

Эффективность государственных инвестиций у нас очень низка. Но дареному коню в зубы не смотрят, даже если он приобретен на изъятые у вас деньги.

Финансирование предписаний «майского указа» требует, по предварительным расчетам, добавочных 8 трлн руб. за шестилетку. Повышенный НДС может дать за эти же годы, как ожидают, 3,5–4 трлн руб., т. е. примерно половину этой суммы. Остальное изыщут другими способами — видимо, похожими на этот. Ведь перебрасывать хоть сколько-то расходов с силового блока на социальный никто и не думает.

Смысл экономически вредного мероприятия поэтому прозрачен: безотлагательно выполнить высочайший приказ, каким бы затратным он ни был, но не трогая при этом прочие расходы, находящиеся под высочайшим же покровительством.

Однако остаются два вопроса. Почему закон о росте НДС продвигается почти синхронно с проектом увеличения пенсионного возраста, хотя связи между ними вроде бы нет? И почему бизнес, который не прямо, так косвенно (через уменьшение продаж, например) пострадает все-таки от роста НДС, почти не брюзжал даже и в разрешенных у нас рамках?

На первый вопрос ответить легко. Вышеупомянутая синхронность — память о том, что первоначально они и в самом деле были в одной связке.

«Наши советы не были услышаны. Мы предлагали налоговый маневр… Мы предлагали снизить страховые взносы до 22%. И только ради того, чтобы компенсировать эти потери, повысить НДС. Мы хотели сократить налоговое давление на фонд заработной платы, чтобы обелить экономику, сделать ее более конкурентоспособной… К сожалению, половина нашего предложения прошла, остальное потерялось в пути… Я не очень понимаю, зачем коллеги в условиях низкого экономического роста увеличивают налоговую нагрузку. На мой взгляд, это не очень хорошее решение».

Владимир Назаров, один из идеологов Минфина, которого бичуют как автора пенсионной реформы, пытается объяснить, что она была задумана иначе и включала, помимо прочего, увеличение НДС в обмен на резкое снижение страховых взносов (пенсионных и прочих) с нынешних 30% до 22% от фонда зарплаты.

Не разбирая очевидные минусы этого маневра для рядовых граждан и не оценивая реалистичность надежд на обеление экономики, возлагавшихся на него госфинансистами, согласимся, что в этом варианте была хоть какая-то логика.

Но, как у нас и заведено, из него вырвали то, что срочно понадобилось начальству, отбросив все прочее. А проектанту остается только сокрушаться по поводу несвоевременного роста налоговой нагрузки, лояльно защищая при этом «пенсионную реформу», превращенную в пародию на то, что он придумал.

Такова уж судьба наших сислибов. Добровольно отвечать за путиномику, не соглашаясь на словах с ее базовыми закономерностями. Теперь о второй загадке нового НДС — о молчании бизнесменов. Не разбирая по пунктам, скажу, что дело не в одном конформизме. Многие из них станут или надеются стать выгодополучателями этого мероприятия. Ведь налог на добавленную стоимость падает не на все товары и услуги. К тому же многие товары (например, обиходные продукты питания) облагаются по льготной десятипроцентной ставке. Если знаешь, чего хочешь, то налоговые новации вполне можно повернуть в свою пользу — тем более в суматохе, в которой они внедряются. Один пример. Минсельхоз уже предлагает отменить льготную ставку на продукты, содержащие заменители молочного жира (речь явно о пальмовом масле) и обложить по полной программе. Получается изящная такая четырехходовка.

Сначала налагают эмбарго на импорт доброкачественных и конкурентоспособных молочных продуктов из Европы. Потом, в качестве утешения, организуют ввоз суррогатов из дальних краев. Теперь, спасая народ от этих суррогатов, хотят снять с них, в отличие от прочей еды, льготу по НДС. И, наконец, готовятся повысить стандартный, нельготный НДС, чтобы окончательно сделать эти ввозные продукты неконкурентными и освободить рынок для сомнительных изделий наших домашних лоббистов. Кому война, а кому мать родна, как говорили когда-то по другому поводу.

Кто сказал, что наша экономическая система не работает? Работает, лязгая всеми своими шестеренками. Добавочные деньги потекут в казну. Выгодополучатели станут богаче. Новые казенные нацпроекты получат финансирование. А широкая публика, не привыкшая у нас почему-то вникать в тонкости налогообложения, оплатит эту благодать из своего кармана.

Сергей Шелин

Источник

 

 

 

ЦБ не успевает считать уплывающие миллиарды

 Валентин Катасонов https://narzur.ru/cb-ne-uspevaet-schitat-uplyvajushhie-milliardy/ 24

 

ЦБ обнародовал предварительные данные по ключевым показателям платежного баланса Российской Федерации за первое полугодие 2018 года.

Некоторые чиновники Центробанка и правительства России уже воспользовались свежей цифрой положительного сальдо по операциям в сфере внешней торговли для того, чтобы с гордостью заявить о достигнутых в сфере экономики «достижениях». Цифра действительно впечатляющая: сальдо платежей по внешней торговле за первое полугодие составило 90,6 млрд долл. Это примерно в 1,5 раза превышает положительное сальдо за первое полугодие прошлого года.

Правда, к этому достижению наши денежные власти и правительство никакого отношения не имеют. В наши паруса дул ветер благоприятной конъюнктуры на мировом рынке «черного золота». Цена на нефть марки Brent 30 июня 2018 года составила 79,23 долл. за баррель, а ровно за год до этого она была равна 47,91 долл.

Правда, возникает вопрос, какова судьба это гигантского профицита. Наверняка, немалая его часть пошла на то, чтобы закрыть отрицательное сальдо по торговле услугами (оно у нас традиционно отрицательное). Правда, цифры этого сальдо пока Банк России не опубликовал.

Также вырученная валюта пошла на то, чтобы закрыть отрицательное сальдо по инвестиционным доходам (доходы, выводимые иностранными инвесторами из России, устойчиво превышают доходы, получаемые российскими инвесторами от зарубежных активов). Центробанк общую величину этого показателя за первое полугодие не обнародовал. Но имеются некоторые цифры, дающие представление о масштабах вывода средств за рубеж в виде выплат по внешним долгам.

Согласно данным макроэкономической статистики, в I и II кварталах 2018 года сумма платежей по внешнему долгу нефинансовых организаций, включая основной долг и проценты, составляет 28,7 и 15,3 млрд долл.  соответственно. Итого за полугодие круглая сумма в 44,0 млрд долл. Понятно, что инвестиционные доходы из страны выводились в виде погашения основного долга и процента по линии финансовых организаций в виде дивидендов и т.д. Но по этим позициям цифр за полугодие пока также нет.

Часть гигантского профицита пошла на пополнение международных резервов Российской Федерации. Согласно данным Центробанка, эти резервы в I полугодии 2018 года выросли на 30,6 млрд долларов США (против 18,9 млрд долл. в январе-июне 2017 года). Правда, для чего Центробанк России с таким упорством продолжает наращивать резервы, он не разъясняет (об этом я писал в статье «Международные резервы страны: Доходный актив или стратегический ресурс?»).

Наконец, еще одна часть гигантского профицита платежного баланса от внешней торговли пошла на то, чтобы подпитать ускоренный вывод капитала из страны. Чистый вывоз капитала частным сектором в январе-июне 2018 года, по оценке Банка России, составил 17,3 млрд долларов США (14,4 млрд годом ранее). На птичьем языке Центробанка это называется «чистым кредитованием остального мира«. И мы этим занимается постоянно в течение всей истории существования Российской Федерации.

Как сообщается в пресс-релизе Центробанка, «в отличие от ситуации годом ранее динамику чистого кредитования остального мира частным сектором определял спрос на иностранные активы со стороны прочих секторов при менее значимом вкладе в вывоз капитала операций банков».

Как известно из любого учебника по экономике, состояние платежного баланса страны определяет валютный курс национальной денежной единицы. Применительно к России — нашего рубля. Казалось бы, при столь большом положительном сальдо платежного баланса по текущим операциям (оно составило в первом полугодии 53,2 млрд долларов США по сравнению с 23,9 млрд долларов в январе-июне 2017 года) курс рубля к доллару должен был стремительно расти. А он, как мы помним, в начале апреля даже обвалился. Правда, потом несколько реабилитировался, но не полностью.

Если на 1 января 2018 года курс был 1 долл. США = 57,02 руб., то на 30 июня 2018 года — 1 долл. США = 62,76 руб. Ослабление по отношению к доллару США составило 9,2%.

Никакого парадокса тут нет: все «валютные достижения» российской экономики стремительно утекают за пределы страны, опуская национальную валюту. И ключевую роль в этом играет отечественный Центробанк. Отчасти потому, что он проявляет избыточную активность на таком направлении как накопление валютных резервов (тем самым искусственно поднимая доллар США и другие резервные валюты). Центробанк у нас уже давно стал главным экспортером капитала из России, но предпочитает эту деятельность называть благообразным термином «накопление международных резервов».

Одновременно на других направлениях ЦБ проявляет полное бездействие. Я имею в виду, что он мог бы и должен контролировать трансграничное движение частного капитала. Я не случайно использовал слово «должен», поскольку в статье 75 Конституции России прямо записано: «Защита и обеспечение устойчивости рубля — основная функция Центрального банка Российской Федерации«. В том числе обеспечение устойчивости валютного курса рубля. А для этого, как показывает мировой опыт, имеется два основных инструмента: валютные интервенции и валютные ограничения (валютное регулирование трансграничных потоков капитала).

А чем занимается Банк России? Он занимается тем, что лишь наблюдает за трансграничными потоками капитала и фиксирует их в своей статистике платежного баланса. А также для пущей важности занимается «гаданием на кофейной гуще». В конце каждого года Центробанк дает прогнозные оценки основных макроэкономических показателей (ВВП, инфляция, курс рубля, сальдо платежного баланса, сальдо трансграничного движения частного капитала и т.д.).

Остановимся на оценке показателя сальдо движения частного капитала. В конце прошлого года Банк России заявил, что чистый отток частного капитала в следующем году составит 10 млрд долл. Это звучало оптимистично на фоне самого настоящего бегства капитала в 2017 году. Чистый отток капитала по итогу прошлого года составил 31,3 млрд долл. (в 2016 году — 19,8 млрд долл.).

Но еще до наступления нового года оптимизма у Центробанка поубавилось, оценка была пересмотрена в сторону увеличения до 16 млрд долл. Прошло три месяца, и в марте 2018 года Центробанк еще раз пересмотрел оценку — до 19 млрд долл. И вот, наконец, с учетом предварительных фактических данных по итогам первого полугодия ЦБ провел еще один пересмотр показателя, увеличив его до 30 млрд долл. Думаю, это не последний в этом году пересмотр.  Напомню, что последняя оценка ЦБ на нынешний год уже почти не отличается от фактического значения прошлого года.

Можно «к бабке» не ходить и обойтись без «кофейной гущи» для того, чтобы сказать, что чистый отток капитала в этом году превысит уровень прошлого года. Конечно, если власти не догадаются использовать проверенный метод выхода из подобных ситуаций — валютное регулирование и валютный контроль в сфере трансграничного движения капитала. Увы, денежные власти даже не намекают, что могут прибегнуть к такому средству. Догадываюсь, почему. Оно запрещено сводом правил, называемых «Вашингтонским  консенсусом».

А пока и Центральный банк, и правительство (Минфин) ведут наблюдение за тем, как капитал покидает пределы России. А также кормят нас прогнозами, которые, судя по всему, выполняют лишь психотерапевтическую функцию.

 

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
CAPTCHA
This question is for testing whether you are a human visitor and to prevent automated spam submissions.