Они говорили «гнида пиндосская» и «пятая колонна» В Москве избили бывшего оператора ВГТРК Леонида Кривенкова, который рассказал о цензуре и коррупции на ТВ. Мы с ним поговорили

https://meduza.io/feature/2020/01/17/oni-govorili-gnida-pindosskaya-i-pyataya-kolonna?utm_source=telegram&utm_medium=live&utm_campaign=live

15 января стало известно, что в Москве сильно избили 61-летнего Леонида Кривенкова. Кривенков больше десяти лет работал телеоператором на ВГТРК, после чего уволился, а в 2019 году дал несколько интервью о коррупции и цензуре на российском телевидении — в том числе о поступающих на ТВ из Кремля «разнарядках», как освещать ход выборов и другие события в стране. При избиении нападавшие называли Кривенкова, по его словам, «пятой колонной» и «гнидой пиндосской». «Медуза» поговорила с Кривенковым о нападении и его последствиях.

— Поступали ли вам угрозы перед нападением?

— Непосредственно перед нападением — нет. Я подумал уже, что от меня отстали. Потому что были угрозы после моих интервью в прошлом году — например, о ВГТРК на "Радио Свобода". Мне звонили и говорили, что со мной разберутся. Звонили, конечно, анонимы. Иногда даже номера не определялись.

— Как вы думаете, от кого были эти угрозы?

— Думаю, что это члены каких-то пропутинских движений. Или просто какие-то энтузиасты, которые готовы за Путина пасть порвать любому.

— Вы не пробовали обращаться в полицию?

— Нет. Думаю, полиция не стала бы помогать мне, если бы я пытался их установить.

— Попыток нападений раньше не было?

— Нет, нападений не было. Не было и угроз, примерно с мая. Я ведь с весны уже никаких интервью не давал.

— Что произошло 11 января?

— В ночь на 11-е был сильный снегопад. А я очень люблю кататься на лыжах, раньше участвовал в соревнованиях. И в этом году я очень ждал, когда выпадет снег и можно будет наконец-то открыть лыжный сезон. Так поздно я его никогда в жизни не открывал.

Около 16 часов я зашел в Кузьминский парк, прошел по территории, где на дорожках был песок, надел лыжи и поехал в дальний конец парка. На обратном пути уже стемнело, я шел с налобным фонариком и в месте, где заканчивается лыжня, снял лыжи и пошел к выходу. В 100–200 метрах от выхода я решил одеться потеплее — у меня в рюкзачке была дополнительная одежда, которую можно надеть после катания.

Я подошел к дереву, чтобы одеться, остановился в месте без освещения и в этот момент услышал сзади рычание собаки. Немного повернулся назад — в этот момент поучаствовал сильный удар по лицу. Может быть, ударов было несколько. Меня довольно быстро сбили с ног, потому что я никак не ожидал нападения. Думал, что вообще один там нахожусь.

Я упал в снег, и двое молодых ребят начали меня бить ногами по груди с разных сторон. Один был постарше и покрупнее, очень атлетического телосложения — примерно 1,85 метра ростом и килограмм 95 весом. Второй был немножко помоложе, лет 25, и пониже — наверно, 180 сантиметров. Лица у них были открыты. Одежда самая обычная — какие-то темные куртки.

Минуты две-три они меня пинали. Собаку они на меня не спускали — она была небольшого роста и, наверно, даже не предназначена для этого.

— Они вам что-то говорили?

— Да. Говорили: «Гнида пиндосская», «Мы тебя научим родину любить», «Пятая колонна, мы вас всех будем убивать» и много всяких нецензурных выражений. Они явно не хотели меня просто избить. Хотели избить, чтобы я понял, за что. Это никакое не хулиганство, денег они от меня тоже не хотели.

— Как думаете, они следили за вами от дома?

— Мне сложно сказать. Нельзя исключать, что узнали случайно. Помимо интервью, я участвовал в фильме "Идентификация Родченкова", который показывали по федеральным каналам — я 40 лет дружил с Родченковым и ничего плохого о нем сказать не могу. Меня после этого фильма даже случайные люди узнавали на улицах.

— Вы пытались сопротивляться избиению?

— Мне сложно было сопротивляться сразу двум. Я сосредоточил усилия на том, что помоложе. Когда он меня пинал, я схватил его за ногу — он упал. Параллельно я кричал «Помогите». В какой-то момент показались люди — мужчина с женщиной и детской коляской. Мужчина подбежал и начал оттаскивать от меня нападавшего постарше. Женщина в этот момент кричала: «Что вы делаете, бандиты? Вдвоем на одного дедушку напали». В этот момент я повалил того, что помоложе, и стал сам пинать его по груди и лицу. Ему хорошо досталось. Потом он вскочил, и мы начали драться на кулаках.

— Чем все закончилось?

— В парке показались другие люди. И нападавший постарше скомандовал молодому, что нужно убираться. На бегу они крикнули мне: «Это наше последнее предупреждение, мы тебя все равно достанем».

— Вы сразу вызвали полицию?

— Я вскочил. Понял, что у меня шатается нос и зуб. Сам вправил их. Кровь текла из носа, я умыл снегом лицо. Было шоковое состояние. Решил, что пойду домой. Тем более у меня тогда гостила родственница из другого региона, у которой не было ключа от квартиры. И если бы я не пришел вовремя домой, с ней неизвестно что было бы.

Я пришел домой, лег спать, а ночью стало очень плохо. Сильно заболела грудь. На следующее утро я поехал в травмпункт. Тогда на улице было скользко и людей там было очень много. В травмпункте я провел часов пять, мне сделали рентген. Установили, что у меня ушибы и сломан нос, насчет сотрясения мозга никакого вывода не сделали. Предложили лечь в больницу. У меня есть признаки сотрясения, но я решил не ложиться туда, если уж ребра остались целы.

В полицию я обратился после травмпункта. У меня взяли заявление, допросили, составили протокол и сказали, что свяжутся. Вчера мне позвонил следователь. Мы встретились, сходили на место нападения, поговорили, он еще раз записал показания. Но уголовного дела пока нет, идет проверка.

Следователь оставил приятное впечатление — я был приятно удивлен, что он отнесся ко мне по-человечески. Но я думаю, что даже если он что-то накопает, ему сверху скажут не трогать этих людей. Понятно, что в силовых структурах очень много людей, которые поддерживают Путина, и они постараются помешать задержанию людей, которые, очевидно, за Путина.

— У вас есть версии относительно того, кто и почему на вас напал?

— Может быть, какие-то спортсмены-любители, которые недовольны тем, что я рассказывал правду про Родченкова. Сейчас же все представляют так, что из-за него нашей команды не будет на Олимпиаде.

Вторая версия — нападение было из-за интервью про ВГТРК. Третья — из-за того, что я обращался из-за коррупции на ВГТРК в Следственный комитет. В итоге я получил отписку, что никакой коррупции на ВГТРК нет.

— Как вы чувствуете себя сейчас?

— Нос побаливает, зуб качается, грудь довольно сильно болит. Когда встаю — начинает кружиться голова. С утра вообще тошнит.

— Одна из ваших версий — нападение из-за интервью про ВГТРК. В нем вы говорили, что всегда не особо поддерживали власть. Но отработали оператором на госканале больше 10 лет. Как так?

— Во-первых, мне было интересно узнать, как устроено российское телевидение. Во-вторых, оператор — техническая специальность, и моя деятельность никак не была связана с поддержкой или неподдержкой власти. Я просто стоял за камерой и снимал.

— Вы все-таки ушли оттуда в 2016 году. Почему?

— С самого начала было неприятно принимать участие в дезинформации телезрителей. Но у меня не хватало силы воли отказаться от работы и остаться без средств к существованию. Несколько лет назад в рамках борьбы с санкционными продуктами российские власти начали уничтожать импортные продукты. Я сидел на работе и каждый час вынужден был смотреть и слушать выпуски новостей о том, какое это мудрое решение — давить тракторами сыр и яблоки в стране, где половина населения ни разу в жизни нормального сыра не пробовала. В стране, где пенсионеры роются по помойкам в поисках еды. В тот день я пришел к окончательному решению, что мне с российскими властями не по пути и мой гражданский долг — сделать все от меня зависящее для того, чтобы нанести правящему в России режиму максимальный вред.

Плюс не было бы счастья, да несчастье помогло. Я там работал по годовому контракту. Каждый год меня увольняли 8 января и снова принимали 9 января. А когда подписываешь контракт, нужно было заплатить [взятку]. Я платил 10 тысяч, а в 2016 году мне сказали, что нужно заплатить 20. Я возмутился: моя зарплата была 42 тысячи рублей на руки — и почему я должен отдавать ползарплаты? В итоге я подумал и ушел. Сказал, что не хочу там работать.

— Вы даже пытались судиться с ВГТРК.

— Да. Было несколько судов. Например, пытался получить компенсацию отпусков, официально я не был в отпуске семь лет. Но в итоге все суды я проиграл.

— Почему через три года вы решили рассказать о цензуре и коррупции в интервью?

— Думаю, что за годы работы там я все-таки был немного зомбирован, хотя всегда относился с сомнением к власти. Но оппозиционных взглядов, как сейчас, не имел. Через год-два после увольнения это изменилось, и я решил все рассказать. Обратился в ФБК — думал, что [Алексею] Навальному эта тема будет интересна, — но ничего особо не двигалось. Потом обращался к журналистам многих изданий, но ничего не происходило. В итоге «Радио Свобода» сделало интервью — я раньше давал им интервью про Родченкова.

— Какая была реакция на интервью? Вы сказали, что были угрозы.

— Да, были. Некоторые бывшие коллеги меня поддержали. Но были и такие, которые сказали, что я их предал.

— После избиения не боитесь давать интервью?

— Я же сразу понимал, что, давая уже первое интервью, я подвергаю себя опасности. Понятно, что эти люди ни перед чем не остановятся. Двое молодых людей напали сзади на пенсионера и начали бить ногами! Но я же даю вам интервью. Значит, не так сильно я их боюсь.

"Советую телевизор не включать". Исповедь оператора ВГТРК

https://www.svoboda.org/a/29717396.html

"Я никогда не разделял идеологию правящего в России режима, но мне было интересно попытаться внедриться на "фабрику лжи" и посмотреть изнутри, как там всё устроено", – рассказывает Леонид Кривенков. По профессии он химик, занимался любительской видеосъемкой, и приятель-телеоператор предложил ему быть ассистентом на съемках документальной ленты о петербургских дворцах. Вскоре Леонид устроился на телевидение – сперва это была полулегальная подработка в программе "Доброе утро, Россия", а в 2006 году, когда началось вещание "России-24", его приняли на работу, несмотря на то что у него не было ни соответствующего образования, ни подтвержденного опыта работы по специальности. Леонид Кривенков утверждает, что для этого ему пришлось заплатить начальству взятку в размере месячной зарплаты. Десять лет он проработал телеоператором в седьмой студии прямого эфира, снимал передачи с участием известных политиков и хорошо изучил кухню ВГТРК. В 2016 году Леонид Кривенков вышел на пенсию и попытался в судебном порядке опротестовать решения телекомпании, нарушающие, по его мнению, Трудовой кодекс. Однако суды всех инстанций встали на сторону ВГТРК.

В интервью Радио Свобода Леонид Кривенков рассказал о том, что он видел в телестудиях "России-24".

– Когда вы устраивались на телевидение, ваши политические взгляды были такими же, как сейчас, или сформировались благодаря тому, что вы там увидели?

– Я всегда относился к правящему режиму очень осторожно, понимал, что они преследуют свои интересы, обманывают население, пытаясь представить, что принимают законы для всеобщего блага. Но там я стал больше интересоваться политикой, поскольку целый день сидел и смотрел новости и обсуждал их с телеведущими. В непринужденной атмосфере мы иногда после эфиров по рюмочке коньяка выпивали, разговаривали. Мне рассказывали совсем не то, что они говорили перед камерой. Это мне дало возможность понять, как все устроено в России. В первые годы моей работы на "России-24" меня шокировал тот цинизм, с которым относились к своей работе сотрудники. Все, конечно же, прекрасно понимали, что занимаются дезинформацией телезрителей. Так, по техническому каналу постоянно происходили обсуждения на предмет того, как лучше преподнести ту или иную новость, зачастую предлагались самые невероятные взаимоисключающие версии. Любимой шуткой режиссёров и телеведущих были слова "теперь твоя очередь врать". Именно так обращались к корреспондентам перед тем, как выдать их в эфир.

– То есть вы не были белой вороной, диссидентом? Людей с такими взглядами там много?

– Да. Думаю, что большинство прекрасно все понимают. Люди, которые придерживаются проправительственных взглядов, скорее исключение. Некоторые пытаются строить из себя путинских патриотов. Не знаю: может быть, играют на публику, может, на самом деле такие. Но большинство – нормальные люди, просто волей обстоятельств попали в эту орбиту, вынуждены как-то крутиться и зарабатывать себе на жизнь таким образом.

– Я часто слышал от телевизионщиков, что стоит смениться власти, и те же люди, которые сегодня хвалят Путина, будут с таким же энтузиазмом поливать его грязью.

Леонид Кривенков

– Да, я тоже так думаю. Если власть изменится, они на следующий день будут говорить совсем другое. Многие люди зависимы, вынуждены говорить то, что им приказано. Ведь оклады в ВГТРК просто смешные. Если человек по каким-то причинам начинает вести себя неправильно, ему просто начинают платить тот оклад, который написан в договоре, и всё. Он либо сам уйдет, либо прощения попросит. У руководства есть рычаги воздействия на сотрудников. Многие кредиты имеют, многие приехали из других регионов, купили в Москве квартиры, им нужно расплачиваться за ипотеку, поэтому они держатся за свои места и вынуждены вести себя так, как от них требуется.

– У кого-то оклады смешные, а у кого-то огромные. Сергей Брилев купил за сотни тысяч квартиру в Лондоне...

– Имущественное расслоение, конечно, колоссальное. Некоторые телеведущие приезжают на роскошных автомобилях с личным водителем. У них есть еще дополнительные источники доходов: например, их часто приглашают на корпоративы в качестве ведущих. А у телеоператора была зарплата порядка 45 тысяч, на руки 42. Работа достаточно интенсивная, много сил отнимала. Есть сотрудники, которые еще меньше получали. При этом официальные оклады на ВГТРК совсем ничтожные, даже по российским меркам. Так, в 2015 году официальный оклад телеоператора составлял 6860 рублей. Не в день, а в месяц! Понятно, что за такие деньги никто работать не станет, поэтому в ВГТРК существует хитрая система надбавок, которые могут выплачивать, а могут и не платить, если сотрудник начнёт "неправильно" себя вести. Мне несколько раз выплачивали именно такую сумму – 6860 рублей. По этому поводу я обращался в суд. Суд посчитал, что всё законно.

– Наверняка вы знаете подоплеку многих курьезов, которые случались в телеэфире…

– Самый известный – это 146% на выборах в Госдуму в 2011 году. Несколько лет я работал в одной студии с телеведущими Иваном Кудрявцевым и Анной Шнайдер, объявившими на всю страну о суммарных 146% голосов на тех выборах. Я обсуждал эту тему с Анной, Иваном и шеф-редактором "России-24" Натальей Щедринской. Конечно же, не было никакого сотрудника, получившего за это, по словам председателя Центризбиркома Чурова, "тёплое место за океаном". Всё было гораздо проще: из Кремля в "Россию-24" пришла разнарядка – какие проценты за "Единую Россию" показывать в новостях. Шеф-редактор спросила: "А как же быть с другими партиями?", на что получила ответ: "А другим партиям показывайте тот процент, какой они реально набрали". Шеф-редактор не стала спорить, ведь Кремлю виднее, и сделала всё так, как ей приказали. Вот так и получились 146%.

– Как правило, ток-шоу – это спектакль, на котором все роли примерно расписаны. Но ведь и там происходят непредвиденные сбои...

​– Да, встречались такие гости программы, которые на первоначальном собеседовании соглашались вести себя "как надо", но затем в прямом эфире начинали говорить как есть на самом деле. Был крупный скандал в связи с рассказом одного из гостей программы по поводу применения химоружия войсками Башара Асада. Гость начал рассказывать правду о производстве и использовании отравляющих веществ правительственными сирийскими войсками. Срывающимся голосом шеф-редактор Алексей Казаков закричал телеведущему в микрофон технического канала: "Ты что, не слышишь, что он говорит! Заткни ему пасть немедленно". Телеведущий сразу же прервал эксперта: “К сожалению, наше время в эфире ограниченно. Спасибо за интересное интервью". Впоследствии звонили из Кремля и устроили разнос. С тех пор этого эксперта к нам уже не приглашали.

– Часто вот так звонят из администрации Путина или других ведомств и устраивают разносы или просто объясняют, что нужно говорить?

Пресс-карта Леонида Кривенкова

– Шеф-редакторам постоянно звонили какие-то люди из Кремля, которые корректировали содержание новостей. О содержании разговоров можно было легко догадаться, поскольку микрофон в аппаратной обычно включен и все сотрудники, имеющие доступ к техническому каналу связи, слышат ответы шеф-редактора. После таких звонков шеф-редактор требовал от телеведущего преподносить новости в совершенно ином ключе, иногда даже полностью противоположном тому, что тот же самый телеведущий говорил час назад.

– Сюжеты можно корректировать благодаря разным часовым поясам, пока они продвигаются по орбитам в европейскую часть России. Часто такое происходит?

​– Да, материалы, которые не устраивали руководство, потом подтирали. В прямом эфире бывали такие интервью, которые довольно сильно корректировали при повторах. Ещё запомнился интересный случай с Михалковым. Рано утром нужно было срочно записать его ответы по телефону на вопросы по какому-то поводу. Позвонили Михалкову, но оказалось, что тот находится в рейсовом самолёте, который уже стоит на взлётной полосе в ожидании очереди на взлёт. Шеф-редактор оперативно созвонился с Кремлем, и вылет рейсового самолёта задержали на полчаса. Конечно, меня шокировало, что только для того, чтобы "Россия-24" могла с кем-то взять интервью по телефону, взяли и задержали вылет гражданского самолета.

– От оператора многое зависит. Кого можно показывать выигрышно, а кого нет. Есть на "России-24" правила, как показывать каких-то ведущих или гостей?

​– Оператор делает по команде режиссера все, чтобы соответствовало тем параметрам, которые были утверждены руководством. В седьмой студии ВГТРК на стене висели два-три десятка фотографий, сделанных с телеэкрана и утвержденных руководством. Изображение, выдаваемое в эфир телеоператором, должно было строго соответствовать одной из таких фотографий. Режиссер говорил оператору, допустим, "вторая камера – восьмерка". Нужно было сделать тот план, который у нас назывался "восьмеркой", чтобы соответствовало именно этому утвержденному образцу. Я не очень понимал поначалу, зачем это все нужно, ведь иногда бывали такие планы, которые выглядят не очень красиво. Как-то раз кто-то из сотрудников слегка сдвинул один из элементов декорации. Вскоре прибежал главный режиссёр, устроил нам разнос и прочитал целую лекцию о том, почему ничего в студии нельзя трогать: "Вы что, думаете, все эти квадратики, лучики света здесь для красоты?" (А мы по наивности именно так и думали.) Оказалось, что всё не так просто: по словам главного режиссера, оформление студии разрабатывалось ведущими психологами для того, чтобы воздействовать на телезрителей на уровне подсознания. Даже независимо от того, что человек говорит, если просто сидеть и смотреть телевизор с выключенным звуком, все равно это уже как-то на человека воздействует.

– А как? Вы, наверное, после этого разъяснения пытались понять, как и что воздействует?

– Я обсуждал эту тему с приятелем-психологом, он мне сказал, что зрительные образы могут так воздействовать. Картинка каким-то определенным образом вызывает доверие к тому, что говорит человек, который на экране присутствует.

– Речь идет просто об оформлении студии или о ракурсах, как показывать человека?

– 

Это и то, и другое: и оформление студии, и определенный ракурс.

СМОТРИ ТАКЖЕ

Томаш Мацейчук: "Я знаю, как создается российская пропаганда"

– За лояльностью сотрудников следят? У вас не было проблем?

– Меня вызывал к себе помощник главного оператора, просил удалить материалы из Фейсбука, с моей страницы. Я там по поводу отношений с Украиной высказал свое мнение. Оно не было в русле официальной точки зрения. Я вынужден был удалить, на этом конфликт закончился.

– Вы писали в исковом заявлении, что вам не предоставляли отпуск. Как это может быть?

Приказ о приеме на работу Леонида Кривенкова

– В ВГТРК всё очень хитро устроено: чтобы не предоставлять сотрудникам отпуск, а также постоянно вымогать с них деньги, меня и других сотрудников каждый год увольняли, а на следующий день снова принимали на работу (не бесплатно, конечно). У меня вся трудовая книжка и вкладыш к ней испещрены штампами ВГТРК. В отпуске я не был семь лет подряд. Я обращался по этому поводу в суд, но суды всех инстанций (включая Верховный суд и Конституционный суд РФ) признали законным непредоставление отпуска в течение семи лет подряд. Мой случай не единичный, и семь лет далеко не рекорд. Я знаю сотрудника ВГТРК, который не был в отпуске десять лет подряд.

– А каким образом у вас вымогали деньги?

​– Когда я пытался устроиться на канал "Россия-24", я сразу услышал от одного из сотрудников: "Ты попал на планету Российского Телевидения, а на этой планете за всё принято платить, в том числе и за устройство на работу". Мне сказали, что вопрос о моем трудоустройстве можно решить, но что решение вопроса будет стоить денег. Я должен был отдать руководству свою зарплату за первый месяц работы, около 23 тысяч рублей. Пришлось согласиться. Со мной был подписан трудовой договор на один месяц. Через месяц я получил первую зарплату и всю ее отдал, после чего трудовой договор со мной был продлен. Я проработал в "Вестях" много лет, пока новый главный оператор не увеличил вдвое сумму "отката" за продление трудовых договоров для некоторых сотрудников, в частности, для меня, в связи с моим предпенсионным возрастом. "Если не заплатишь, мы тебя уволим, и ты вообще никакую работу в своем возрасте не найдешь". Конечно, это не такая уж и большая сумма. Я мог найти ее и продолжать работать на ВГТРК, но к тому времени мне уже просто надоело целыми днями смотреть на путинских холуев и слушать их вранье. Сотрудники нередко подшучивали над телеведущими: "Как же так, ведь ты же час назад говорил телезрителям совсем другое?", на что получали ответ: "А теперь мы говорим так. Что поделаешь – работа у нас такая!"

– Недавно Екатерина Андреева призналась, что не смотрит телевизор вообще, потому что щадит свои нервы. Вы остаетесь телезрителем после выхода на пенсию?

– Честно вам признаюсь: у меня было два телевизора, я оба подарил. У меня сейчас вообще нет телевизора, я смотрю исключительно новости по интернет-каналам. К российскому телевидению я совершенно никакого доверия не имею. Советую телевизор не включать.