Позиция Кремля: Заставить регионы разорить здравоохранение, а сейчас за это снимать губернаторов

Нешуточная битва элит обострилась из-за коронавируса, но не для того, чтобы облегчить ситуацию

София Сачивко

https://svpressa.ru/politic/article/261595/

В России начался апрельский губернаторопад. Вслед за главами Архангельской области и Коми Игорем Орловым и Сергеем Гапликовым свой пост покидает губернатор Камчатского края Владимир Илюхин. Причиной увольнения последнего называется переход на другую работу.

Примечательно, что на Камчатке пока нет подтвержденных случаев коронавируса, однако 1 апреля был госпитализирован один человек с подозрением на COVID-19. Сам губернатор уже сдавал тест на коронавирус, так как был ранее госпитализирован с признаками ОРВИ, однако COVID-19 у него не подтвердился.

Насколько обстановка в регионе спокойная пока судить рано. Работу камчатских властей во время эпидемии на днях раскритиковала руководитель Роспотребнадзора Анна Попова на заседании совета при полпреде Дальневосточного федерального округа.

«Камчатский край при наличии шести приборов тестирования и возможности проводить 600 исследований в сутки не произвел и не запросил у Роспотребнадзора ни одну тест-систему», — заявила глава ведомства.

В Законодательном собрании региона отрицают связь отставки главы Камчатки с критикой из-за коронавируса. Вместе с тем, в партии «Единая Россия», которую представляет Владимир Илюхин, Камчатку также называли в числе регионов, где меры для борьбы с распространением коронавируса недостаточны. Впрочем, в это число вошли также Архангельская область и Коми.

Заместитель секретаря Генерального совета партии, депутат Государственной Думы Евгений Ревенко на своей странице в Facebook написал, что растет количество обращений в волонтёрские центры Архангельской области и Камчатского края.

«В частности, речь идёт о недостаточном количестве дополнительных коечных мест, которые могут потребоваться в случае обострения ситуация. Судя по той информации, которую мы получаем, к властям не только Коми, Архангельской области и Камчатского края, но Краснодарского и Хабаровского краев есть серьёзные вопросы — работа организована не должным образом», — подчеркнул он.

Ситуацию в Коми, где подтверждены 54 случая заражения, депутат и вовсе назвал «вопиющей».

«В регионе дорожают продукты первой необходимости — гречка, сахар, другие наименования. Количество обращений граждан по этому вопросу заметно растёт. Общественники просят власти Коми развернуть пункты обогрева для бездомных, которые физически не могут соблюдать режим самоизоляции», — написал депутат 1 апреля.

Кстати, врио губернатора Коми стал замминистра здравоохранения Владимир Уйба — врач-гигиенист, эпидемиолог по образованию, имеющий к тому же большой опыт управления различными структурами в области медико-биологических и экстремальных проблем.

Политолог, эксперт ПРИСП Николай Пономарев полагает, что в случае губернаторских отставок действия федерального центра обуславливают два фактора: наличие у губернатора негативного образа, успевшего сложиться в общественном мнении в предшествующий период, и развитие ситуации в регионе в связи с эпидемией и мероприятиями, направленными на ее преодоление. Фактически идет чистка губернаторского корпуса от фигур, которые после завершения корпуса сами станут «не избираемыми».

— Вряд ли эти кадровые перестановки серьезно отразятся на ситуации с коронавирусом, за исключением Архангельской области. Врио Александр Цыбульский не является для региона полноценным «варягом», поскольку последние 3 года он возглавлял Ненецкий автономный округ. Ему не нужно много времени для ознакомления с ситуацией и имеющимся аппаратом управления.

Кроме того, нужно понимать, что проблемы, возникающие в процессе борьбы с эпидемией, во многом обусловлены объективными факторами (долгосрочными последствиями оптимизации медицины, размером «теневого» сегмента региональной экономики и т. д.). Если в регионе отсутствует адекватная ресурсная база для борьбы с эпидемией (в это понятие следует включать не только финансы), то даже самый высококлассный управленец не сможет переломить негативные тренды в развитии ситуации.

Также нужно помнить о том, что те же медицинские учреждения в рамках ведомственной вертикали подчиняются федеральному министерству, а не губернатору. Было бы несправедливо в этом случае взваливать весь груз ответственности на главу региона.

«СП»: — Ситуация в Коми показывает, что далеко не все регионы оказались готовы к эпидемии. С чем это связано?

— На ситуации сказываются негативные последствия оптимизации медицины и формального («бухгалтерского») выполнения майских указов президента. Эпидемия коронавируса служит для нас хорошим напоминанием относительно того, сколь неразумно сводить медицину к «отрасли экономике», «части сферы услуг». «Экономически обоснованная» модель медицины имеет низкий запас прочности, которого объективно не хватает в условиях появления серьезных вызовов для системы здравоохранения.

«СП»: — Почему главы некоторых регионов не принимают достаточных мер для нераспространения коронавируса? Президент всею ответственность им передал, а они не спешат?

— Главы многих регионов оказались сейчас оказались в ситуации отсутствия реального выбора. Принятие достаточных мер для пресечения распространения коронавируса (подчеркну — без введения режима ЧС) означает для большинства регионов уничтожение местной экономики и в перспективе — проблемы еще более значимые, нежели сама эпидемия. С другой стороны, отсутствие должного внимания к проблеме коронавируса может обернуться отставкой для губернатора, если не сейчас, то в ближайшей перспективе.
Также нужно помнить о том, что губернаторы во многом являются заложниками политики, которую федеральное руководство проводило последние десятилетия в плане пространственного развития. Диспропорция в обеспеченности регионов ресурсами не может не сказываться на ситуации.

Свою роль, очевидно, играет и специфика корпоративной культуры на госслужбе, точнее — способность губернаторов устранить либо купировать присущий ей негатив. Существующая система управления предельно забюрократизирована и предполагает наличие у чиновников хорошо развитых навыков переложения ответственности на плечи коллег. Очевидно, что губернаторы, приложившие должные усилия для реформирования этой модели, продемонстрировали более высокую эффективность.

«СП»: — Стоит ли ждать новых отставок и где?

— В ходе своего обращения 2 апреля президент фактически делегировал губернаторам ответственность за борьбу с эпидемией на территории регионов. Очевидно, что в случае возникновения крупных очагов заболевания, как это было в Коми, могут последовать новые отставки глав регионов. Однако с этой точки зрения число потенциальных претендентов на «увольнение» крайне велико. С учетом состояния системы здравоохранения во многих регионах положение их губернаторов зависит от удачи в той же степени, сколь и от упорной работы над преодолением эпидемии.

Ротация губернаторов на фоне эпидемии оказалась для многих сюрпризом, ведь, как известно, коней на переправе не меняют. Однако, как считает директор Центра развития региональной политики Илья Гращенков, все произошло довольно технично, хотя и неожиданно.

— По логике вещей, в момент, когда регионы находятся в состоянии повышенно готовности, менять начальника не совсем правильно, потому что новому придется «с колес» что-то понимать, узнавать, вникать в цифры. Мы помним, что в Иркутской области даже у мчсника Игоря Кобзева не получилось — полгода не удавалось выправить ситуацию и при предыдущем губернаторе Сергее Левченко было лучше.

В этой ситуации вопрос чисто технический — ждали, когда ФОМ сделает весенний рейтинг глав, на основе которого будут приняты решения. Были главы, которых в любом случае хотели убрать, были главы, которых хотели бы оставить, но надо было понять насколько сложно будет их провести через выборы. По социологии ФОМ, Архангельск и Коми сюрпризом не стали, а Камчатка до последнего времени, видимо, была под вопросом, так как там уровень доверия к высшему должностному лицу колебался.

Мне кажется, что сейчас президент Владимир Путин занят международными делами, борьбой с вирусом, еще чем-то и у него нет много времени для внутренней политики. И, как в фильме о бароне Мюнхгаузене, когда бургомистр подписал с утра все прошения с криком «на волю, всех на волю», так и тут — появилось какое-то время для внутренней политики, посмотрел на социологию и подписал отставки губернаторам, чей рейтинг ниже избираемого.

В этой же логике в ближайшее время можно ожидать еще несколько отставок.
Все это вне логики коронавирусной истории, потому что, как мне кажется, регионы реагируют на эту угрозу. Реально там очень мало зараженных, а на Камчатке совсем нет.

Губернатору сложно создать кипучую деятельность по борьбе с коронавирусом, если его нет. И даже в Коми, где заразилось более 50 человек в одном месте.

Мне кажется, что силы, которые играли на стороне отставок этих губернаторов, пытались создать ажиотаж на фоне тренда. Напомню, Камчатку критиковали за то, что у них плохо работает система ТОР, но через день после обвинений был опубликован полный расклад данных, по которому план по ТОР перевыполнен в 3 раза. Также и с коронавирусом — как Камчатка с нулевым заражением должна с ним бороться?

Коронавирус здесь оказался медийной составляющей создания волны негатива в отношении глав, а социология ФОМ — конечной точкой принятия решения. Все сошлось в одной дате. С одной стороны, из-за поправок в Конституцию все случилось раньше, планировалось после 22 апреля, с другой — ситуация форс-мажора была немного неожиданной.

«СП»: — Тем не менее, эпидемия в Коми показала неготовность системы здравоохранения и властей к этой ситуации. Почему?

— Развал здравоохранения везде ощущается, начиная с Москвы, где его планово разваливали оптимизацией, а потом бросились строить с «нуля» новые корпуса инфекционных больниц, которые непонятно когда будут готовы. Может после эпидемии.
Если посмотреть на карту европейских заражений, то понятно, что в Германии смертность в несколько раз ниже, чем в Италии. И что именно работа врачей останавливает показатели смертности.

Зараженность — это манипулятивный показатель. Может 80% болеет коронавирусом, но проблема в том, как его выявить и внести в статистику. В той же Европе многие больницы играют на этой статистике, чтобы страховые компании платили как за случай пандемии, потому что если случай не связан с пандемией, то риски другие.

Если говорить о вспышке в Коми, то очевидно, что любое неспециализированное помещение идеально для заражения. Думаю, московские клиники не сильно будут отличаться: если попадет несколько пациентов с коронавирусом, то могут заразиться все.

Вопрос не в числе зараженных, а в количестве смертности и оперативном реагировании на экстренные случаи — возможность оказать помощь, наличие аппаратов и так далее. В Коми, скорее, этот вопрос должен быть. Так что здесь, скорее, вопрос подоплеки: все-таки Гапликов был назначенцем Путина, который до последнего не очень хотел его снимать, так как к членам своей команды относится достаточно трепетно. Но чтобы не подверстывать дела экономического характера, Шиес (а фактически Гапликов и Орлов за Шиес отправлены в отставку), легче списать на короновирусную ситуацию — не справились с пандемией.

«СП»: — В последние годы эпидемий в мире было не мало — то свиной, то птичий грипп, то Эбола, то атипичная пневмония, про корь много говорят. Но почему-то профильных инфекционных больниц все меньше. Разумно ли было их ликвидировать в такой ситуации и почему руководство здравоохранения раньше не насторожилось и не приняло это во внимание?

— Как я понимаю, это две разные системы здравоохранения. Была старая советская, где были инфекционные больницы.

В западной системе от этого уходят — в рамках больниц есть изолированные боксы, считается, что инфекционные заболевания, особенно эпидемиологического типа, нельзя остановить, вопрос лишь в скорости и оказании помощи. Поэтому строить гигантские, на тысячу коек, инфекционные больницы бессмысленно, потому что получается большой чумной барак. Вопрос в том, чем эти больницы отличаются — там врачи-инфекционисты? Но невозможно содержать столько инфекционистов, если нет эпидемии. Чем им заниматься?

Мне кажется, что пытаются удержать баланс. В регионах, где эпидемии случаются раз в несколько лет, непонятно насколько надо содержать инфекционки. К тому же там есть шанс подхватить еще какую-нибудь инфекцию. То, что мэр Москвы Сергей Собянин строит такую гигантскую инфекционную больницу, это, скорее, политическое событие — Москва борется с вирусом. Может, конечно, удобно, что врачи, оборудование в одном месте. Но мне кажется, что это должна быть история полевого госпиталя: легко возводимые конструкции как в Китае, куда привезли врачей, оборудование, вылечили. Потом это можно разобрать, а не содержать на постоянной основе.

«СП»: — О чем говорит назначение Уйбы в Коми?

— Сейчас все назначения губернаторов делятся на два типа: либо это ставленник какой-то финансово-промышленной группы, либо личный назначенец президента, если он считает, что ситуация требует оперативного вмешательства. Так было, например, в Иркутске, когда президент лично следил за тулунской трагедией, понял, что на восстановление будет потрачены колоссальные средства, поставил мчсника Кобзева, чтобы с одной стороны контролировать денежные потоки и разводить финансовые группы, с другой — это личный доверенные президента, который работает на него.

В Коми пока не очень очевидно кем является Уйба — ставленником какой-то группы или это личное решение Путина. Вполне возможно, что если подоплека с коронавирусной инфекцией была неким политическим ударом по Гапликову, а Путин иногда любит оформить жест красиво, то, видя, что политические группы борются за место губернатора, мог направить туда именно медика. Таким образом показать им, что раз вы считаете, что там эпидемия, то пошлем медика. Но не стоит забывать, что Коми важный регион, где конкуренция элит чувствуется.

Интриги Кремля: Путин уходит от ответственности и «обнуляет» преемника № 1

Верхи пребывают в растерянности, никто не хочет отвечать за ситуацию и принимать решительные меры

Андрей Полунин

https://svpressa.ru/politic/article/261593/

Последствия, к которым приведет нынешняя ситуация вокруг коронавируса, будут важнее, чем сама эпидемия. Причем, не только для граждан, но и для власти. К такому выводу участники заседания научного совета ВЦИОМа на тему «Российское общество в условиях пандемии коронавируса: анализ и прогноз», которое состоялось 2 апреля.

По словам гендиректора ВЦИОМа Валерия Федорова, 55−57% россиян считают, что худшие времена впереди, а еще 14−18% - что мы сейчас переживаем тяжелые времена. При этом 47% опрошенных называют ситуацию в своем населенном пункте скорее хорошей, а 48% - скорее плохой.

Основные страхи россиян, по данным ВЦИОМа, — это рост социальной несправедливости, начало эпидемии и отказ в оказании бесплатной медпомощи. Хотя за последнюю неделю число «паникующих» граждан снизилось с 34 до 26%, а доля «уравновешенных» выросла с 30 до 38%, отмечает Федоров.

Тем не менее, участники научного совета ВЦИОМа отметили следующие моменты:

— Впервые со времен дефолта 1998 года социальная повестка важнее, чем экономическая. — Под ударом трудоемкие отрасли — сферы общественного питания и развлечений, транспорт. Могут начаться массовые увольнения, а в России три четверти населения не имеет подушки безопасности.

— По всему миру объявляют о беспрецедентных стимулах — монетарных и бюджетных, например, в США и Германии это порядка 10% ВВП. В России же объявили о подготовке таких мер в объеме 1,2% ВВП. Для сравнения: 10% российского ВВП-- это $ 150 млрд, весь объем фонда национального благосостояния (ФНБ) — $ 123 млрд.

— Возникает раскол общества на тех, кто работает на госслужбе и в частном бизнесе.

— Ситуация чревата подрывом доверия к властям. Вирус никуда, видимо, не денется, а карантин надо будет отменять — люди по-прежнему будут продолжать заболевать и умирать. Это ситуация цугцванга для госорганов.

Заметим: политические последствия остались за рамками обсуждения научного совета ВЦИОМа. Но они, по всей видимости, назревают. Как отмечает Le Figaro, с тех пор, как Владимир Путин поручил Сергею Собянину руководить борьбой против распространения коронавируса, мэр Москвы стал более заметной фигурой в стране, чем даже премьер-министр.

Как подчеркивает Le Figaro, именно Собянин объявил москвичам о введении жестких мер изоляции под контролем систем видеонаблюдения и приложений для смартфонов, которые распространялись и на другие регионы страны. На взгляд издания, создавалось впечатление, что Собянин действовал быстрее и жёстче, чем Путин. Ранее Собянин призвал главу Кремля принять решительные меры, впервые обнаружив, что у властей не было «ясной картины» развития пандемии, несмотря на официальные заявления, что этот процесс находится под контролем.

Существуют и властные игры с участием силовых структур, указывает Le Figaro. Так, «чрезвычайно активный» министр обороны Сергей Шойгу, чьи структуры сейчас заняты в строительстве 15 больниц в регионе, «не намерен предоставлять мэру Москвы монополию на борьбу с эпидемией».

Активность Собянина пришлась Путину явно не по вкусу. В своем телеобращении 2 марта президент подчеркнул, что в Москве «переломить ситуацию — несмотря на принимаемые меры федеральных и городских властей — пока не удаётся».

Примечательно, что за несколько минут до начала трансляции речи президента свой пост покинул губернатор Архангельской области Игорь Орлов, а через несколько минут после обращения с должности ушел глава Коми Сергей Гапликов. Ближе к вечеру 2 апреля об отставке заявил глава третьего российского региона — губернатор Камчатского края Владимир Илюхин.

Аналитики считают, что Путин этим не только дал понять, что нужно избегать провалов в работе (крест на карьере Гапликова поставила история с больницей в Эжвинском районе, где сразу 53 человека заразились коронавирусом), но и «указал на место» Собянину. Якобы все отправленные в отставку — люди из окружения московского мэра.

Какие процессы идут во власти, чем закончится карантин для Кремля?

— Налицо резкое повышение уровня тревожности и падение доверия к власти, — считает директор «Левада-центра» * Лев Гудков. — Дело не только в эпидемии, но и целом ряде факторов. Помимо введения карантина, который воспринимается как экстраординарная ситуация, идет рост цен. Обесценивается рубль, резко сокращаются доходы населения. Кроме того, карантинные меры действительно больно бьют по не-бюджетникам.

Путин просто уходит от ответственности — перекладывает ее на региональные власти. Но что значит режим самоизоляции? Это огромная масса людей, которые не работают, но которым работодатель должен платить в приказном порядке. У малого и среднего бизнеса ресурс очень быстро кончится, и это потянет за собой рост безработицы, неоплачиваемые отпуска, съедание семейных ресурсов — и очень мрачные ожидания.

Ведь за счет чего падают сейчас социальные показатели? За счет пессимизма и негативных ожиданий. Это, я считаю, безусловно скажется на отношении к власти.

Не будут оправдываться патерналистские надежды и иллюзии — на чем держится легитимность нынешнего режима. Мы уже фиксируем падение этих надежд, и оно будет только усиливаться.

Думаю, социально-политические моменты в полной мере проявятся через месяц-полтора. И рост напряженности, скорее всего, будет очень сильный.

«СП»: — Как в этой ситуации выглядит Путин?

— Не лучшим образом. Он действует не как политик, а как человек, уходящий от ответственности. Путин не предлагает никаких решений, а ведет себя немного по-кукольному: приказываю обеспечить соответствующие меры для защиты населения. Но за счет чего, как?! Это остается за скобками — и люди это прекрасно понимают.

Если бы президент распечатал государственную кубышку — Фонд национального благосостояния — и всем, кто переведен на карантин, обеспечил государственную компенсацию — это произвело бы совершенно другое впечатление.

Это был бы поступок крупного политика, лидера нации. А сейчас Путин ведет себя как демагог и популист — как нерешительный политик, держащийся за свой рейтинг.

Через какое-то время это станет очевидным, и инерция послушного большинства будет слабеть, а само большинство — размываться.

Понимаете, в России, как заявила вице-премьер Татьяна Голикова, 24 миллиона занятых в неформальной экономике. Я не берусь оценивать эти цифры, но это огромные цифры. Вот как эти люди будут жить сейчас, когда они лишились дохода? Конечно, у них сейчас радикально изменятся и настроения, и отношение к власти. Просто потому, что они поставлены в очень тяжелую ситуацию.

«СП»: — Обстановка обостряет разборки внутри элиты, создает предпосылки для политического кризиса? Народ обсуждает, что Путин пытается «обнулить» Собянина.

— Есть косвенные признаки, что отношения между элитными группировками действительно обостряются. Похоже, верхи пребывают в растерянности — никто не хочет отвечать за ситуацию и принимать решительные меры.

Собянин вынужден действовать решительно, потому что две трети зараженных в России — это Москва: огромный город, который становится очагом распространения заразы. В столице 15 млн. жителей и приезжих, плюс это огромный транспортный узел — и здесь вы не можете полностью прекратить транспортные потоки, их можно только ослабить. В итоге, зараза разносится по всей стране.

Собянин вынужден брать на себя ответственность, и без дополнительных полномочий это создает сильное напряжение между властными группировками. По сути, Собянину приходится отвечать за общие решения, которые принимаются не им лично. Такая ситуация, конечно, будет усиливать разборки между центром и регионами.

С другой стороны, ситуация ставит под вопрос оценку компетентности власти в целом. Потому как совершенно очевидно, что наша система здравоохранения, и вообще вся институциональная система оказалась не готова к такого рода испытаниям — это проявилось в отчаянном виде. И вопрос — кто будет нести за это ответственность?

Все расходы на армию, перевооружение, войну в Сирии осуществлялись, конечно, за счет сокращения расходов на социальную сферу. Теперь мы будем за это расплачиваться, а взаимные претензии и конфронтация между властными группами будут усиливаться.

Пока все это закрытые интриги и подковерные разборки. Но через какое-то время, уверен, все выйдет наружу. Тем более, что критика власти в интернете и социальных сетях — очень резкая.

«СП»: — Если ситуация будет развиваться по кризисному сценарию, мы можем увидеть обвал рейтинга Путина и его досрочный уход?

— Уход — нет, это я полностью исключаю. А вот падение рейтинга вполне возможно. Судя по нашим февральским и мартовским опросам, ситуация сейчас близка к 2011−2012 годам, когда рейтинг Путина резко упал, и его вытащила только крымская мобилизация.

Скорее, мы увидим не уход Путина, а резкое ужесточение режима: усиление контроля, репрессий, подавление оппозиции и введение цензуры. И это ужесточение, очевидно, вызовет новую волну, и будет развиваться как цепная реакция.

— Основная проблема — возможны серьезные социальные мутации, — отмечает директор Центра исследований политической культуры России Сергей Васильцов. — Общество может начать опускаться, таять из-за того, что люди оказались запертыми на месяц у себя дома. Наши дома — не дворцы с парками, в массе это небольшие квартирки. И народ в них, я считаю, может просто начать беситься.

Такого рода искусственная маргинализация всей страны — страшная вещь. Наши власти до конца этого не просчитывают. Я не вижу, например, чтобы телевидение хоть на йоту изменилось — такое впечатление, что на улице ни инфекций, ни эпидемий.

Никто не думает, как человек будет себя вести, если его посадить под ключ. А все мы знаем, что даже маленькие сроки отсидок — это огромное воздействие на менталитет и психику человека.

Власть у нас очень красиво справляется с международными делами, неплохо с экономическими, но на голос простого человека не очень обращает внимание. Как будто внутриполитического, человеческого аспекта у нас нет. И это напрасно — он есть, и уже не раз о себе заявлял.