Сто лет назад сказали бы, что «пандемия» обострила классовые противоречия. Мы же отметим, что происходящее последние полтора года резче обозначило пропасть, пролегающую в России между правящей группировкой и массами, и лишний раз напомнило, как же далеки власть предержащие от народа. Они были уверены, что запуганное население сломя головы побежит прививаться от страшной болезни, и действительно удивились, обнаружив, что большинство не готово участвовать в медицинских экспериментах. А это значит, они не отдавали себе отчета, что доверие к ним находится примерно на отметке 10%. Они не сомневались, что массы будут преисполнены благодарности за победу над вирусом, но, обнаружив вместо благодарности всеобщую озлобленность, они не знают, как объяснить эту странность и всё валят на дремучесть и дикость. Но как бы странно ни выглядело то, что говорит и делает власть, далеко не всегда ее слова и поступки оказываются следствием заговора – они и в самом деле многого не понимают, потому что они, как говорится, другие.

Когда Д.С. Песков сообщает, что поставленный в Большом театре порнографический балет «Нуреев» «с точки зрения творческого поиска и такой творческой феерии, это событие, мировое событие», он, скорее всего, не кривит душой. Наверняка он именно так и считает. И дело не в дурновкусии. Подобные вещи легко объясняются, если не забывать, что именно представляет собой современная Россия; какой тип государственности удалось построить новой элите за последние три десятка лет.

Ни для кого не секрет, что такое российская элита и какие ценности она исповедует. Этой элите плевать на всё, кроме того, чтобы было «круто». Самая большая яхта – круто, дворец в Геленджике – круто, Олимпиада в Сочи – круто, чемпионат мира – круто. Что там еще… Космодром? Гиперзвуковая ракета? Сколково? Вакцинация 100% населения, как призывает Анна Юрьевна? Неважно, что потом, главное, что сейчас – круто! Что чувствует ректор Санкт­Петербургского гуманитарного университета профсоюзов Александр Запесоцкий, заявляя, что «отказаться от прививки сегодня по сути то же самое, что утверждать, что Земля стоит на трех китах, а вокруг нее вращается Солнце. Любой гражданин России имеет право на подобное мнение. Выдавать ли такому студенту диплом университета – вопрос чести вузовской профессуры, но я не думаю, что ковид­диссиденты имеют право на университетский диплом»? Он, вне всяких сомнений, чувствует, что он крут. Окоротил антиваксеров, мало никому не покажется.

Чтобы побольнее задеть, об оппонентах пишут сегодня: «неизвестный мне» или: «никому неизвестный». Потому что известный человек – значит, крутой. А потому Даня Милохин круче неизвестных широкой публике ученых. Даже если широкая публика наукой не интересуется, а потому в неосведомленности виновата сама.

Но элита производит смыслы и задает тон – это ведь тоже не секрет. Давайте спустимся чуть ниже и посмотрим, чем живут соотечественники: барахло… смартфоны… отдых за границей… фотки в Инстаграме... «И вот моя жизнь», – как сказала бы Лизавета Ивановна у Пушкина. А ведь так существуют многие россияне, боясь признаться, что жизнь эта пуста, как дырявый карман.

В фильм Ю. Егорова «Если ты прав…» вошла экранизация небольшого рассказа Г. Шелеста «Самородок». Сюжет рассказа подается как воспоминания дедушки главной героини фильма. Дедушка, во время войны мывший золото в лагере на Колыме, вспоминает, как старатели нашли золотой самородок. У них был выбор – сдать самородок государству на военные нужды или оставить себе, облегчив непростое существование. Самородок в итоге решили сдать, но примечателен другой эпизод. В звено, где работал дедушка, наведывается учетчик из уголовников и призывает отдавать ему часть золота, приговаривая: «Всё у вас как не у людей, ей­богу. Смех меня берет. Коммунизм, социализм… Колхоз, совхоз… Капитализм, интернационализм… А жить надо! Взяли б Москву, стал бы капитализм. Вот тогда пошли б дела». О чем он? Да о том, что не надо никаких идей и никаких жертв, не надо мечтать, нужно жить сегодняшним днем в самом примитивном смысле слова.

Узнав на другой день, что самородок сдан государству, он приходит в ярость: «Ну и плевал я на вашу веру. Правильно делает он, что сажает вас. Сдохните здесь – туда вам и дорога».

Символично, что этот любитель капитализма, умеющий жить, из уголовников – из той среды, что известна своими законами или понятиями; где действительно ценится искусство жить на широкую ногу и всяческая крутизна или, другими словами, понты. А ведь это и есть современная Россия, изъясняющаяся блатным жаргоном сверху донизу и мыслящая понтами. Блатным делягам не нужны ни искусство, ни образование, ни наука, ни мечта, ни достоинство. Они либо не знали, либо давно позабывали, что это такое и с чем его едят. Вся эта «ерунда», с их точки зрения, только создает лишнюю финансовую нагрузку на общак, пардон – на бюджет.

А современное российское кино? О чем бы ни шла речь, за любым гримом и любыми костюмами видны бандиты и проститутки из 90­х. Даже фильмы о войне напоминают разборки блатных. Кто помнит хотя бы 80­е, тот не даст соврать – в стране было больше интеллигентных, культурных людей, иначе ведущих себя, иначе общающихся, имевших совсем иные интересы. Сравните лица на советских фотографиях с современными лицами. Разница порой как между музеем и борделем. Если зайти в комнату с работающим телевизором, то по одним только лицам можно понять, какого времени телепродукция – новая или советская.

Тридцать лет не покладая рук блатная власть старалась сделать из людей болванов и во многом, надо отдать ей должное, преуспела. Но как выяснилось, преуспела не так, как бы хотела. И подтверждением этому стал не только скепсис в отношении к медицинским опытам на людях. Именно сейчас вдруг выяснилось, что почти 80% россиян поддерживают идею появления молодежной организации, подобной Комсомолу. Что, в первую очередь, говорит об усталости российского общества от пустоты, от бесцельности существования, от того, что в стране отсутствует какая бы то ни было идея будущего. Об усталости, усиленной «пандемией», бессмысленной и беспощадной. Люди, если и не поняли, не отдали себе отчет, то, во всяком случае, ощутили, что им уготовано. А уготован им настоящий кошмар с карательной медициной и ветеринарными паспортами, с прогулками по расписанию и едой по рецептам. На протяжении всей своей истории человечество боролось на свободу и достоинство против рабства и унижений. А сегодня за жалкое поощрение людям предлагается самим надеть на себя намордники – в прямом и переносном смысле слова.

Да, конечно, любая идея, не будучи обновляемой, способна утратить привлекательность. Но, вспоминая добрым словом Комсомол, люди вспоминают не формализм последних лет, не карьеризм и бюрократию комсомольских деятелей 70­х и 80­х. Вспоминают, что жить можно не только ради отдыха в Турции, а умереть – не от страха перед ОРВИ и не за Гинцбурга с Поповой. Но пацаны во власти действительно ничего этого не понимают, потому что им самим нужно совсем другое.

Цифры опроса ВЦИОМ весьма показательны. Оказывается, 92% граждан России хотя бы слышали о Комсомоле. Из них 68% относятся к его деятельности положительно и только у 8% отношение отрицательное. 19% всё равно. Из тех, кто состоял в организации, 82% вспоминают ее добрым словом. Как и 60% никогда в Комсомоле не состоявших. 54% 18–24­летних россиян и 32% 25–34­летних безразличны к союзу молодёжи. В целом получается, что Комсомол приветствуют 73–82% россиян старшего поколения, 36% людей 18–34 лет и 51% 25–34­летних. 79% граждан считают, что в современной России нужна такая организация, 17% эту идею не поддержи­вают.

Комментарии по этому поводу профессиональных либералов, как всегда, умилительны. Так, Лев Гудков, глава Левада­центра, признанного в России иностранным агентом, уверен, что симпатии к Комсомолу связаны с идеализацией советской жизни и советского времени в российском обществе, что, в свою очередь, вызвано недовольством настоящим. «Работают мифы о бесплатной общедоступной медицине, – уверен эксперт, – бесплатном образовании, гарантированной работе, низкой стоимости жилья, профсоюзных путевках, пенсиях, на которые можно было жить». Правда, непонятно, при чем тут мифы. Мои родители за советский период получили от государства – именно бесплатно, то есть не влезая в долги, тем более под проценты, не отрывая от зарплаты и ничего никому не выплачивая – в общей сложности пять квартир. Отдельных квартир, а не комнат в коммуналке или общежитии. Разумеется, не одновременно и не владея сразу всеми. А зарплаты двух инженеров хватало и на ежегодный летний отдых с выездом на море – хоть на Черное, хоть на Азовское, хоть на Балтийское, – и на хорошее питание, и на театры с кино и на регулярные покупки необходимого. Или всё это приснилось?

Финансист и предприниматель Евгений Коган, отвлекшись от финансовых потоков, тоже не удержался от комментария и поведал миру, что помнит и стройотряды, и романтику молодости. «Но еще я очень хорошо помню, что комсомол был частью огромной идеологической машины по промыванию мозгов. Мы говорили одно, думали другое, делали третье. И этому учил нас Комсомол. Человеческое сознание, однако, склонно быстро забывать плохое и помнить только хорошее. Вы спрашиваете – почему я ненавижу коммунистов и все эти атрибуты прошлого? Вот потому. Я лично всё это посмотрел.

И очковтирательство.
И лизоблюдство.
И спецстоловые.
Нет, ребятки!
Never again».

Не правда ли, похоже на учетчика из фильма? Дальше, как водится, опять о свободе, нещадно гонимой советской властью. И это пишется в 2021 г., когда промывание мозгов достигло невиданных масштабов, а манипуляция сознанием обрела неслыханную виртуозность, когда сегрегация и дискриминация становятся нормой, когда без унижений, без ветеринарного паспорта или бессмысленного ковыряния в носу какими­то палками человек не может не то, что поехать в другую страну, а иметь средства к существованию. Не иначе, действительно, свобода для каждого – это что­то свое.

Да, люди помнят не очковтирательство и лизоблюдство, тем более что это человеческие качества, а не часть идеологии или свойства системы, и проявляются при любом строе. Люди помнят хорошее, потому что хорошего было много. В жизни всегда есть и хорошее, и плохое. Но бывает, что хорошее кажется таковым только на фоне всего остального. Примерно как в наше время, когда кругом – сплошные финансисты.

Комсомол, как и всё на свете, не был безупречен. Но люди запомнили главное – была организация, занимавшаяся делами молодежи и направлявшая энергию молодых людей, в том числе и с помощью стройотрядов. Именно подобного и не хватает 79%, а вовсе не очковтирательства. Тем более что и сегодня очки втирают мастерски и на каждом шагу, да и спецстоловые не перевелись. Так что лизоблюдство осталось, а вот романтика и всё, что было хорошего в Комсомоле, ушло безвозвратно. Комсомол был частью другой системы. И если представить себе появление сегодня организации, аналогичной Комсомолу – общероссийской, охватывающей большую часть молодежи до 28 лет, то стоит признать: это будет что угодно, но только не Комсомол. Не коммунистический союз молодежи. Потому что нельзя построить коммунизм без коммунистов.

Ждать от нынешней власти реинкарнации Комсомола – это так же наивно, как верить в любую другую помощь от государства. Давайте каждый раз, когда нам захочется этой помощи, вспоминать, что на лечение тяжелобольных детей у нас собирают со всего мира по грошику. Можно еще вспомнить размеры пенсий у большинства пенсионеров. И сразу все мечты о помощи государства всевозможным общественным и не только организациям развеются и растают яко дым от лица огня.

Помнится, так рассуждали в литературной среде шесть лет назад: вот сейчас государство проведет Год литературы, узнает о нуждах писателей и выделит помощь. Ну да, «барин сам увидит, что плоха избушка, и велит дать лесу, – думает старушка». При этом каждый, конечно, имел в виду себя, потому что кому и помогать­то, как не самым талантливым. Свелось всё к тем же понтам: долго потом говорили и демонстрировали фотки в соцсетях – это на встрече с президентом, а это в Большом театре, а это на Красной площади. Несогласных клеймили и обвиняли чуть ли не в государственной измене и предательстве. Но время, как говорится, всё расставило по своим местам: ничего принципиально не изменилось, разве что появились и незамедлительно были поделены очередные синекуры. Хотя, возможно, кто­то и по сей день продолжает верить, что «вот приедет барин – барин нас рассудит».

Но никто, увы, не приедет и никого не рассудит. Пока в стране сохраняется «блатной феодализм», как называют сегодняшний государственный строй в России, ничего принципиально не может измениться. Ничто, как известно, не появляется из ниоткуда и не исчезает в никуда. Ни обновленному союзу писателей, ни общероссийскому коммунистическому союзу молодежи взяться попросту неоткуда.