«Что нам стоит дом построить? Нарисуем, будем жить!» Похоже, именно этого девиза придерживается руководство опытно-производственного хозяйства «Манихино» в Истринском районе Подмосковья. Ведь неожиданно для местных жителей на генплане поселка, принадлежащего ОПХ, на месте их огородов появились квадратики одиннадцати домов. Согласно документам, в новых домах были прописаны люди, на участках в 20 и более соток, к домам подведены газ, электричество… Но на деле же на этом месте — на окраине поселка — наблюдаются остатки сараев и погребов колхозников да бытовка с гастарбайтерами. Что за обман зрения?

Во времена СССР опытно-производственное хозяйство «Манихино» славилось на всю страну. Здесь выращивали животных для НИИ. Соответственно, были поля для выпаса и сенокоса, опытные специалисты обслуживали животных. Для работников хозяйства был построен одноименный поселок. А чтобы крестьянам жилось лучше, профком выделил им участки по шесть–десять соток под огороды, погреба да сараи — то есть индивидуальные хозяйства.

Потом, в 90-е, все начало разваливаться. Эти частные огороды стали чуть ли не единственным источником существования для животноводов. Хозяйство потеряло земли в Одинцовском районе, под Звенигородом, однако ОПХ до сих пор держится на плаву. Сегодня здесь существует небольшое количество кроликов, поэтому «Манихино» в обиходе называют крольчатником.

— Нынешнее руководство ОПХ «Манихино» окончательно развалило хозяйство, — считают местные жители. — Главная цель — захватить остатки земли сельчан и продать ее втридорога с пользой для себя.

Как водится, рядовые граждане спокойно относились к подобным махинациям до тех пор, пока сомнительная деятельность руководства ОПХ не затронула их самих. В один прекрасный день они выяснили, что их огороды на федеральной земле совсем даже не их, да и земля уже давно частная. Руководство ОПХ велело постройки снести, а участки освободить, поскольку по генплану на них давно расположены коттеджи.

— Мы начали разбираться и выяснили, что провернули аферу: оказывается, уже четыре года как наши сараи вместе с нашей живностью являются жилыми домами, — рассказывают жители поселка. — Они сумели оформить в собственность эту землю. Обманули суд, сказали, что земля сельхозназначения, а не федеральная. По подложным, липовым документам Дедовское БТИ зафиксировало эти несуществующие дома.

При этом долгие годы сельские жители пытались сами приватизировать свои огороды, но им не давали — земля-то федеральная. Да и документы огородников — заявления в манихинский профком, выделявший участки, — как и в большинстве подобных случаев, очень кстати сгорели во время пожара в конторе. Получить какие-то справки или копии невозможно, поскольку должности архивариуса, коменданта и паспортистки совмещает в одном лице замдиректора Надежда Помазкина.

— У меня было даже ходатайство от прежнего директора на оформление участка в восемь соток в собственность, но отказали, — рассказала жительница поселка Марина Войнова. — Я тридцать лет проработала в хозяйстве главным ветеринарным врачом. Но новое руководство ведет странную политику: всех старых и опытных сотрудников разогнали, а новых не набрали. Директор Владимир Назаров был назначен на должность в 2005 году всего на два месяца, и каждые три месяца ему продлевали полномочия — непонятно для чего. Всем заправляет его заместитель Надежда Помазкина.

Война, как известно, предполагает потери и разрушения. Вот и манихинцы пострадали на ней. Их сараи сгорели вместе с курами, свиньями и всеми запасами на зиму. Для многих это стало настоящей трагедией. Так, 76-летний бывший тракторист Михаил Ширяков все, что зарабатывал, вкладывал и складывал в сарай и погреб. После того как их разграбили и снесли, слег в больницу. О том, что постройки ночью будут ломать, пенсионера никто не предупредил. С легкостью относясь к чужому имуществу, руководство ОПХ сильно бережет свое.

— Первыми собственниками «новых домов» стали ближайшие родственники Назарова и Помазкиной, — рассказывает Марина Войнова. — В несуществующих домах были прописаны зять, сын и дочь замдиректора Помазкиной и родственница директора Назарова — Назарова Ирина Сергеевна. А участки не чета нашим огородам — по 20 соток и больше. Перепродали их, думается, за хорошие деньги, сейчас у этих «коттеджей» уже новые хозяева. Они уже огородили землю, поставили бытовку, заселили рабочих…

Для интереса мы обратились к риелторам, чтобы узнать цену на местную недвижимость. В одной из контор нам рассказали, что у них есть на продажу «фазенда» на территории поселка. Двухэтажный дом, 50 квадратных метров, потянул без малого на 4 миллиона. Только вот газа там нет, да и участок всего в 6 соток… Сколько стоит двадцать одна сотка со всеми коммуникациями в Истринском районе — посчитайте сами.

Впервые жители Манихина обратились в газету еще летом, но поверить в подобную аферу, провернутую столь нагло, всего в каких-то 30 километрах от Москвы, было сложно. Однако вот стопка документов. Среди них свидетельства о регистрации собственности, например, на Помазкина Виктора Викторовича (сына замдиректора). Единственное, что смущает: у «новых» домов адреса с дробями. Вот они на плане — квадратики на краю поселка. А вот перед моими глазами чистое поле…

Среди документов обращения и в прокуратуру, и в суд, и в Минэкономразвития, и в Минсельхоз, и в Следственный комитет, и в Счетную палату. И все ведомства проводят проверку, подтверждают, что домов там нет и не было, диву даются и — бездействуют. А тем временем руководство ОПХ уже начало акционирование хозяйства. Если акционирование «крольчатника» пройдет удачно, то господа Назаров и Помазкина станут полноправными владельцами ОПХ и его земель, ведь большая часть работников ОПХ уже уволена.

С декабря директор ОПХ Назаров на больничном. Дозвониться до него не удалось. Его заместитель Надежда Помазкина готова общаться только через своего адвоката. Кстати, она подала на жителей поселка ОПХ «Манихино» в суд — за подрыв деловой репутации — и требует моральную компенсацию в три миллиона. Для чего был подан этот иск? Может быть, в качестве морального давления на манихинцев, чтобы не мешали проворачивать свои делишки?

Пока власти бездействуют, время уходит, законные права сельчан попираются — у них отбирают последние клочки земли. А они обивают пороги министерств и ведомств, надеясь найти хоть где-нибудь справедливость, но, похоже, напрасно.