Кому выгодна финансовая политика властей

Предложения минфина по финансированию государственных программ и основных направлений расходов федерального бюджета на 2017—2019 годы заставляют россиян потуже затянуть пояса. Уровень жизни снижается, расходы государства падают в реальном выражении, даже если они и будут зафиксированы в номинальной форме, как предлагает это сделать министерство финансов.

Правительственную политику комментирует заведующий кафедрой политэкономии Российского экономического университета им. Г.В. Плеханова доктор экономических наук Руслан ДЗАРАСОВ.

— Руслан Солтанович, почему нам навязывают скукоженный бюджет на трёхлетку? Может, это следствие того, что экономика так и не преодолела кризис конца прошлого десятилетия? Он тлел из года в год и — нате вам: получайте разгоревшийся пожар, жадно пожирающий стратегические статьи бюджета. Или виноваты санкции, обухом ошарашившие растерянных россиян?

— Мне представляется, что нынешняя ситуация с бюджетом объясняется не столько кризисными явлениями и даже не режимом санкций, введённых рядом зарубежных стран, сколько экономической политикой, которая проводилась в течение всех постсоветских лет. Конечно, кризис извне сыграл негативную роль, санкции усугубили ситуацию. Но эти факторы сыграли вторичную роль. А первичными стали «радикальные рыночные реформы». Суть их функционирования сводилась к тому, чтобы обеспечить передачу значительного объёма трудовой стоимости, созданного населением нашей страны, транснациональному капиталу. Последствием этого явилось то, что экономисты называют «насаждением отсталости». За данным термином скрываются разрушение обрабатывающей промышленности при увеличении доли добывающей промышленности, пауперизация населения, которое всё больше превращается в резервную, дешёвую армию труда. На другом полюсе общества формируется крупный олигархический, компрадорский капитал, который выступает в роли посредника, обеспечивающего эксплуатацию наших природных и человеческих ресурсов в интересах транснациональных корпораций.

Мы вошли в мировой рынок в качестве поставщика энергоресурсов и продукции с низкой степенью передела сырья. Казалось, что страна живёт и развивается благодаря высоким ценам на нефть и металлы. Мировой кризис подорвал эти преимущества. Однако ни он, ни антироссийские санкции не могли бы иметь такого негативного эффекта, если бы не деиндустриализация страны. Нынешние власти предержащие пытаются приспособиться к создавшейся ситуации, но не думают о том, как преодолеть последствия структурных диспропорций в экономике, которые появились в результате политики «реформаторов». Пытаются не изменить положение страны в мировом хозяйстве, а всего лишь обеспечить «финансовую стабильность» в условиях «падающей экономики».

В нынешнем году по сравнению с прошлым доходы федерального бюджета упали на 12 процентов, доходы нефтегазового сектора сократились на треть, ВВП уменьшился — на 4 процента. Министерство финансов намечает ежегодные расходы бюджета в 2017—2019 годах держать на уровне почти 16 триллионов рублей. Но это цифры в номинальном выражении, которые предполагают, что инфляция будет существенно снижена. Однако её поведение — непредсказуемый фактор, никто не знает, как она себя поведёт. В любом случае инфляция будет.

Поэтому можно предположить, что фиксирование расходов бюджета в номинальном выражении означает их уменьшение в реальном выражении. По расчётам кудринского Центра стратегических исследований, благодаря вышеупомянутой «фиксации» на все три года бюджетный дефицит упадёт к 2019 году с нынешних 4 процентов до 1 процента. Но ведь это означает чисто формальное поддержание финансовой стабильности за счёт дальнейшего спада экономики и падения уровня жизни.

Именно таким способом либералы хотят сократить федеральные расходы. Правительство предполагает уменьшить финансирование по 36 направлениям государственных программ из 42. Скромно умалчивается, что фактически секвестрируется почти половина бюджета. Они надеются, что такая политика обеспечит победу над инфляцией, и тогда в нашу экономику пойдут частные инвестиции.

Правители намерены таким образом снизить бюджетный дефицит и обеспечить финансовую стабильность.

— При этом делают оговорку: расходы на пенсии, экономическое развитие и управление госслужбой сокращаться не будут.

— Опять-таки обратите внимание: речь идёт о сокращении расходов в номинальном выражении. Но поскольку индексация программ у нас ниже темпов инфляции, то можно предположить, что и эти программы будут сокращаться. Не уверен, правда, что это осуществится в отношении управления госслужбой, но вот расходы на пенсии и экономическое развитие станут меньше — это несомненно.

— Министр финансов Силуанов время от времени делает заявления о необходимости повышения возраста выхода россиян на пенсию. И вот что любопытно: если раньше такие спичи вызывали взрыв возмущения, то сейчас накал протестов уже не тот, хотя большинство россиян по-прежнему настроены против подобного решения социально-экономических проблем…

— Власти постепенно подготавливают общественное мнение к принятию этого решения. Однако такая ставка на «стабилизацию государственных финансов» означает не только падение уровня жизни людей, но и сужение внутреннего рынка. Падает платёжеспособный спрос населения, а за этим неизбежно следует снижение внутренних продаж, ожидаемых доходов от инвестиций. Это означает падение стимулов для капиталовложений. За прошлый год ВВП падал и структура его изменилась. Доля прибыли выросла, доля заработной платы упала. На что же была израсходована возросшая доля прибыли? Она не пошла на инвестиции, доля которых тоже снизилась. Зато зафиксирован рекордный рост чистого оттока частного капитала из России. За последние два года (2014—2015) он, по данным Центрального банка, превысил 210 миллиардов долларов.

Таким образом, снижение уровня жизни нашего населения, которым оплачивается стабилизация государственных финансов, сочетается с вывозом из страны частного капитала в таких масштабах, что его хватило бы и на финансирование бюджета, и на рост инвестиций. На то, чтобы не только зафиксировать, но и поднять доходы населения.

— А вместо этого минфин намерен нарастить чистые внутренние займы, то есть взять в долг у населения 1,29 триллиона рублей в следующем году (в нынешнем году эта цифра была незначительной — 300 миллиардов). В 2018 и 2019 годах они увеличатся до 1,47 триллиона и 1,44 триллиона соответственно. Расходы на обслуживание государственного долга будут расти.

— Это означает всё большую передачу ресурсов общества финансово-банковской системе, которая как раз и обслуживает вывоз капитала. Прямые иностранные инвестиции в России за два последних года упали с 70 до 5 миллиардов долларов (!). Это беспрецедентное падение говорит о том, что зарубежный капитал не намерен вкладываться в ненадёжную экономику, с которой постоянно происходят какие-то метаморфозы.

Ставка 2000-х годов на экспорт энергоресурсов уже провалилась. Словесная эквилибристика — «энергетическая сверхдержава», которая пришла на смену более точному выражению «сырьевой придаток», — делу не помогла. Внешний рынок будет падать дальше. Начинается вторая волна мирового экономического кризиса. И надо готовиться к трудным временам. Главная наша «подушка безопасности» — это не Резервный фонд или Фонд национального благосостояния, а наш внутренний рынок, спрос со стороны наёмных работников.

Между тем намеченная правительством бюджетная политика является классическим инструментом перераспределения бремени кризиса на трудящиеся слои населения. То есть налицо стремление облегчить положение крупного капитала за счёт рядовых людей. Это путь в никуда. Путь к подрыву производства и экономики в целом.