Александр Русин. Понтоэкономика – откуда есть пошла и к чему нас привела… «Общество спектакля» – где человеческие органы дороже человека

Александр Русин. Понтоэкономика – откуда есть пошла и к чему нас привела…

• Александр Русин 

  

  Страсть ко всяческим понтам у российской власти, элиты, экономики и определенной части народа возникла не сегодня и не вчера. Она возникла много лет назад, просто в наше время достигла высшей точки, когда весь доступный ресурс, который можно во что-то вложить – вкладывается в понты и ни во что другое. Олимпиады, чемпионаты, понтовые технопарки и т.д. Уровнем пониже – яхты, коттеджи дворцового типа и всяческие шубохранилища. Еще пониже уровнем – понтовые тачки.

  Ярчайший пример понтовложений – чемпионат по футболу, стоимость проведения которого уже достигла 600 миллиардов рублей и скорее всего еще вырастет. Эта сумма превышает бюджет Академии наук то ли за последние 10, то ли за все 17 лет. Получается, что посмотреть на собственном стадионе, как сборная Германии или Бразилии очередной раз становится чемпионом мира, нашей власти важнее, чем заниматься наукой. При этом наша сборная в лучшем случае выйдет из группы, а может быть, и не выйдет…

  Впрочем не будем углубляться в примеры современных понтовложений. Лучше попробуем понять, когда же эта бодяга началась и откуда берет начало пристрастие российской власти и элиты отдавать предпочтение понтам в ущерб делу.

  Ведь кто составляет современную российскую элиту? Это пацаны из 80-х и 90-х, чьи вкусы и пристрастия формировались под воздействием моды и фильмов тех времен. И если вспомнить, что было модно в 80-е и 90-е, как вела себя тогда элита, какие фильмы тогда крутили – станет понятно, почему у нас сегодня такая понтующаяся элита и власть.

  Давайте вспомним, что считалось "понтовым" в те времена. В 80-е годы возникла устойчивая мода на импортные товары – джинсы, жвачку, мафоны, видики и прочее. Это все стало считаться крутым. А продукты отечественного производства стали восприниматься как отстой, их обладатели считались людьми несовременными, плохо обеспеченными, отсталыми.

  Вот оттуда и возник "Дима айфон", который преклоняется перед импортной электроникой и построил Сколково, пытаясь скопировать западные технопарки, где по его мнению все это изобретается. И не один Дмитрий Анатольевич такой, ему подобных во власти много. Все они считают российскую продукцию, за исключением военной техники и, может быть, вертолетов, отстоем по определению – а значит, поддерживать и развивать остатки советской промышленности незачем. Лучше покупать готовую импортную технику, передовую и прогрессивную, как они начали это делать еще в 80-х.

  Так оказалась добита отечественная электроника и производство бытовой техники – их просто отправили на свалку. Потому что импортная электроника – это по определению круто и понтово. А что электроника – это не только видики и мафоны, но и приборостроение, которое в СССР было не самым плохим – пацаны не думали, ведь они в 80-е не покупали приборы, они покупали мафоны. И их отцы покупали мафоны. И друзья.

   

  Электроника должна быть импортной и крутой, последней модели, чтобы другие пацаны обзавидовались. Просто в 80-е было круто иметь двухкассетный мафон и японский видик, а сейчас – айфон и айпад последней модели. Вот они это все и имеют. А производить электронику – не круто...

  Точно так же получилось с легкой промышленностью. В 80-е было круто иметь джинсы, импортную обувь. Отечественная продукция не считалась крутой. Сегодня пацаны, которые в 80-е покупали джинсы, выросли и покупают уже вещи подороже, но опять же импортные. А заниматься производством в России не видят смысла, потому что это не круто. Выросли с такой мыслью – и от нее уже не могут отделаться. Да и не хотят. А зачем? Деньги-то есть, можно готовое купить, зачем париться с производством своего?

  Время от времени они пытаются что-то произвести, но в основном на словах, в виде пожеланий другим, чтобы кто-то что-то начал в России производить, а они бы посмотрели. А чтобы самим заняться развитием производства – нет, это не круто. Круто покупать импортное.

  То же самое касается автомобилей. Только иномарки получили распространение чуть позже импортных мафонов, уже в 90-е, однако мода на них возникла еще в 80-е, просто импортных автомобилей в стране тогда было мало.

  Про то, что автопром легковыми автомобилями не заканчивается и советская продукция не всегда уступала западной – пацаны особенно не задумывались. Просто иметь Мерседес было круче, чем Волгу или тем более ВАЗ. Значит, нужно покупать Мерседес или БМВ. Или лексус.

  Так оказалась похерена большая часть автопрома, который составлял довольно большую часть машиностроения и загружал заказами многие предприятия. Причем наряду с АЗЛК оказались закрыты и тракторные заводы. А зачем? Трактора – это же не круто.

  Российская власть и элита, капитаны экономики вышли не из тех, кто производил в прошлом что-то свое и хотел бы производить лучше, больше. А из тех, кто выросли на джинсах, жвачках, мафонах, видиках, на фарцовке, кто никогда ничего не строил, а только покупал, причем покупал по принципу "чтобы другие пацаны обзавидовались".

  И родители этих пацанов никогда ничего не производили, потому что были или барыгами или партноменклатурой. А их дети росли на всем готовом, причем на самом модном, крутом, импортном.

  Ведь откуда у пацанов в 80-е были импортные мафоны и видики, а в 90-е мерседесы и лексусы? Обеспеченные родители – партийные функционеры или подпольные миллионеры, кооператоры – покупали своим детям все готовое.

   

  Так и выросло у нас поколение понтующихся потребителей, иждивенцев и паразитов, которые сами ничего не производили, зато привыкли, что все можно купить. И свои примитивные представления о том, что импортный мафон круче отечественного и проще купить импортный, чем произвести свой, они распространяют сейчас на большинство товаров и отраслей. Включая те, которые в СССР были вполне конкурентоспособными.

  Да и хорошие магнитофоны при желании можно было производить и их тоже производили – было такое предприятие Вега, выпускало очень приличные проигрыватели и неплохие магнитофоны. И его можно было развивать. И многие другие предприятия тоже.

  Но пацаны, которые выросли на всем готовом, с мыслью о том, что импортное – это заведомо круто, а отечественное – это заведомо отстой – не представляют, как можно что-то производить лучше, чем за рубежом. Тем более у них нет представления, как это делать на практике, потому что ни они сами, ни их родители ничего не производили, только покупали.

  Так и возникли наши элита и власть, составленные из убежденных иждивенцев, поклоняющихся всему западному и не способных ничего производить.

  А поскольку деньги они в своей молодости привыкли не зарабатывать, а получать от своих обеспеченных родителей, то и продолжают брать их так, как к этому привыкли. Только теперь не из карманов родителей, а из бюджета, рассматривая Россию как одного большого родителя, который существует только для того, чтобы обеспечивать их хотелки.

  Понты современной элиты – это просто продолжение и развитие понтов 80-х и 90-х. Разница лишь в том, что уровнем пониже понтуются тачками и айфонами, а уровнем повыше – яхтами и коттеджами дворцового типа. А на самом высоком уровне, где понтоваться тачками не очень солидно – понтуются чемпионатами, олимпиадами, понтовыми технопарками для понтовой науки и понтовыми выступлениями на международных форумах.

  Действительно, не может же президент ядерной державы понтоваться перед другими президентами тачкой или яхтой – это несолидно, коллеги по G20 не поймут. Не комильфо на таком уровне тачкой хвастаться.

  Вот Олимпиада – это совсем другое дело, этим можно и в большой двадцатке и в большой семерке козырнуть! И чемпионатом можно похвастать, даже если сборная из группы не выйдет. Можно сказать, что зато провели чемпионат на высоком уровне, справились со сложной организационной задачей.

  И космодромом можно похвастать – ведь среди коллег по G20 не у всех есть космодромы. И цифровой экономикой – сказать, что мы тоже строим экономику нового поколения. Правда в других странах эта экономика строится на производственной базе с развитым машиностроением, электроникой, а российские деятели взялись строить цифровую экономику на аграрно-сырьевой базе, можно сказать "в воздухе". Да и строить они ее на самом деле не будут, их цифровая экономика будет построена исключительно на словах, как до этого была построена инновационная. Но звучит понтово.

   

  Вот такая получилась эволюция понтов.

  Кстати если говорить о спорте и коттеджах дворцового типа, то необходимо упомянуть Ельцина, который внес довольно значительный вклад в формирование "понтовых традиций".

  Что сделал Ельцин, въехав в Кремль? Начал делать шикарный ремонт, чтобы кремлевский дворец стал всем дворцам дворец, чтобы сиял золотом и удивлял гостей роскошью отделки. И новоявленная элита начала брать пример.

  И еще Ельцин начал поигрывать в теннис, что с одной стороны способствовало развитию данного вида спорта, и это хорошо, но одновременно с этим возникла традиция спортивной показухи на высшем уровне. И на развитие спорта стала тратиться меньшая часть средств, а большая часть – на всякую разную видимость, сверхдорогие стадионы и шоу…

  А если посмотреть чуть глубже в историю, то понты 80-х берут начало в 70-х, особенно на уровне элиты. Именно тогда у партэлиты вошло в моду строительство особняков, обкомовских дач, обставленных лучшей мебелью и лучшей техникой. Причем мода эта шла с самого верха, от первых секретарей обкомов, министров и членов ЦК.

  А моду коллекционировать автомобили и награды, причем незаслуженные – заложил еще Брежнев. Правда, поклонники Брежнева говорят, что он был элементарно болен и на него цепляли этим самые награды против его желания. Но что-то не очень верится, чтобы Брежнев был настолько болен и ничего не мог поделать с этим. Просто ему нравился этот ритуал, нравились понты.

  И автомобили Брежнев начал коллекционировать, будучи не таким уж старым.

  Но даже если предположить, что Брежнев оказался под влиянием своего окружения, это все равно означает, что партийная верхушка в СССР разложилась еще в 70-е годы. Не один Брежнев, а все его окружение, которое награждало генсека и держало на высшем государственном посту больного человека, падкого на значки и машинки в гараже.

  Именно советская партэлита в 70-е годы начала понтоваться, строить особняки, награждать друг друга и заниматься пустой болтовней, все больше предпочитая эту болтовню реальным делам.

  И общество начало подражать разложившейся партэлите и разлагаться вслед за ней. Оттуда и пошло соревнование, у кого круче мафон, видик, джинсы или хотя бы вкладыш от жвачки. Соревноваться стали не делами, а понтами – необеспеченной роскошью, нетрудовыми достижениями, напускным имиджем, показным величием.

  Оттуда и пошли российские понты – от разложившейся партэлиты 70-х.

  А вот почему она разложилась – это уже более сложный, но одновременно с этим и более важный вопрос.

• 
  

• 
  

• «Общество спектакля» – где человеческие органы дороже человека

  • Иван Лапин http://publizist.ru/blogs/4796/19339/-

     

    Если в гуманистическом потоке цивилизации человек был целью, а деньги – средством для обеспечения его благополучия, то либерализм поменял местами цель и средства. Деньги стали из «денежных средств» маниакальной идеей, а человек – лишь средством их получить (тогда он стоит столько, сколько прибыли приносит) или их потерять (тогда он вреден и подлежит уничтожению).

    Маньяки либерализма с одержимостью психопатов рассчитали, сколько долларов стоит планета Земля – как будто можно купить за доллары новую планету. Они с той же одержимостью рассчитали, что вся Россия (леса, луга, поля, реки и т.п.) стоит дешевле, чем ряд ведущих компьютерных корпораций в США – «Аппл» или «Майкрософт».

    Оценив в деньгах планету и континент – они стали высчитывать в деньгах стоимость человека. Исходя из современных цен на очищенные химические продукты, химики подсчитали, что стоимость сырья, из которого изготовлено человеческое тело, не превышает 145 долларов. По мнению медиков, человеческий организм стоит намного дороже –  если продать по отдельности каждую его ценную часть. С подробными расценками выступил американский журнал «Уайерд», который подсчитал стоимость каждого человеческого органа на основании данных клиник и страховых агентств.

    Все эти игрища маньяков имеют только одну цель: построить «новый мир», в котором вопросы «за сколько вы согласны убить своего ребёнка?» или «сколько стоит купить (убить) человека?» не будут казаться чудовищными, или даже просто странными: дело-то житейское!

    Нашим школьникам и студентам не зря много лет промывают мозги на курсе Экономики английской народной поговоркой «Цена человека – это его зарплата». Так либералами размывается главный постулат цивилизации – о бесценности человеческой жизни…

    В итоге должен появится новый вид человека. Нынешний, наш сформирован онтологическими вопросами «кто?» и «что?» (Онтология – наука о Бытии). Эти вопросы должны быть сменены вопросами «сколько?» и «почём?».

    Ведь уже возникло такое страшное явление как «рынок детей» в рамках зловещей «ювенальной юстиции» – когда ребёнка отнимают у бедных родителей, чтобы перепродать богатым (ладно, если «родителям» – а если адептам демонических культов или искателям донорских органов?!) Человечество не может торговать детьми, не свихнувшись. Оно и свихнулось.

    По сути, речь идёт о ликвидации либералами того Бытия, на котором Декарт обосновывал своё (и наше) существование: Cogito, ergo sum (Мыслю, значит, существую).

    Ведь стоимость, заменяющая Бытие, снимает вопросы и мышления, и существования. В новом, либеральном варианте фраза Декарта будет звучать так: «Я настолько существую, насколько стою».

     

    Воздействие на мозг «яда либерализма» привело к появлению человекообразных существ, на которые опиралась антисоветская некролюция в 1991 году, украинская некролюция и современная украинская власть (антивласть): существ, которым абсолютно безразлично, кто они и что делают – вопрос лишь в рентабельности деятельности.

    Зловещая фраза из прошлого – «нет такого преступления, на которое капитал не пойдёт ради 300% прибыли» – соскальзывает с капитала и характеризует уже всё общество в целом, включая его политическую, научную, культурную, образовательную верхушку. Нет такого преступления, на которое либерализированное общество не пойдёт (коллективно замазавшись) при 300% прибыли.

    Речь о том, что слишком многие готовы прорываться любой ценой, по головам соплеменников к заветным долларам, бездумно выполняя всё, за что заказчик готов платить. Проблема усугубляется тем, что доллар давно перестал быть деньгами в экономическом смысле слова и превратился в ярлык от Мирового Заговора.

    Античеловек, оказавшийся в антиобществе, с мозгами, расплавленными кислотой либерализма, где не важно, что ты делаешь; важно, сколько за это готовы платить печатники доллара – не имеет будущего.

    Инерция прежних веков ещё может какое-то время продолжаться: правящие воры будут доворовывать то, что ещё не успели украсть, выборы будут подделываться всё более грубо и беззастенчиво (пока их не отменят за очевидной никчёмностью). Удачливые мародёры из тех, кто пока не уехали в Лондон – уедут в Лондон завтра и т.п. Будут какое-то время оставаться в хаотическом вареве остатки образования, памяти, культуры, бессмысленно кружась вокруг попыток продать себя.

    Но в целом ясно, что у антиобщества украинского типа нет будущего, потому что его главная задача – заменить людей антилюдьми и повернуть в мрачное первобытное прошлое.

    Всё вокруг разрушающегося человека становится галлюцинацией – и он сам себя воспринимает как зыбкую галлюцинацию, потому что не бывает ничего устойчивого в обществе, заменившем факт бытия оценкой стоимости.

     

    Чем настоящая, натуральная революция отличается от подделки – цветной, оранжевой, майданной? Ответ в самом вопросе: подлинностью идей, целей, слов, людей. Все участники революционной драмы – действительно отстаивают свою версию бытия, а не играют в пост-модернистском спектакле. В том, где по десять раз меняют роли, превращаясь из членов КПСС и комсомольских вожаков в бандеровцев со свастикой, а потом… Чем чёрт не шутит – и обратно, если Рокфеллеру с Ротшильдом взбредет в голову поменять сценарий.

    Ну так, по приколу – скомандуют: а теперь свастики опускаем, поднимаем красные знамёна… Актерам какое дело? Они – профессионалы сцены. Им оплатили роль Отелло – играют Отелло. Оплатили роль Гавроша – сыграют и Гавроша.

    Скажем, российская «оппозиция», грантососы – как «Ноев ковчег»: каждой твари по паре, всех цветов. Есть там актёры, играющие белых, красных, голубых, монархистов, анархистов… Причём все актёры «общества спектакля» взаимозаменяемы по воле кукловода.

    В классической революции лучшие люди правительства борются с лучшими людьми революционного движения. И те, и другие идейны. Оба стана за созидательный проект, правительство делает упор на устойчивости развития, а революционеры – на скорости развития.

    В майданной липовой революции худшие подонки из стана власти объединяют усилия с худшими подонками революционного подполья. И убивают друг друга в рамках яростной игры «доберись до доллара».

    Появляется кошмар «последних времён» – легитимированный через поддельные выборы и платные митинги бандитизм существ, для которых нет ничего святого, которые не верят ни в Бога, ни в чёрта.

    Жуткий итог 5 тыс. лет исторического развития человечества – получить на самый верх узколобую уголовщину, не занятую ничем кроме разнузданного воровства и криминальных разборок.

    Это даже не махновцы (ибо даже Махно имел какую-то путаную, но идейную подкладку), даже не анархисты (при всём ужасе анархического разгула), даже не погромщики (ведь и погромщики имели какой-то политический ориентир)… Тут полностью лишённые устойчивой окраски хамелеоны, которым вообще всё безразлично в мире – кроме хищений в свой личный карман.

    Это кажется какой-то гнусной и совсем не смешной шуткой чёрного юмора – ОПГ, ставшая правительством большой страны и даже не заметившая перемены статуса, ни в чём не изменившая нравам оргпреступности. Разум отказывается понимать, что это вовсе не шутка, а реальность, в которой обречены жить миллионы…

     

    Некролюция – как кирпич: «просто так» никому никогда на голову не сваливается. К украинской ситуации, когда самые низшие подонки рода человеческого оказались вдруг самыми высокопоставленными, бандподполье «поменялось полюсом» с культурной элитой – человечество шло долго. Подчеркиваю, не Украина – человечество, включая и нас с вами…

    Такова цена смещения из онтологии (вечные вопросы Бытия) в дарвинизм (вопросы краткосрочного выигрыша случайно возникшего существа).

    Отвечая на вопросы «кто?» и «что?» – человек искал истину и занимался созиданием. Он любил мир в себе, а не себя в мире.

    Созидание, совмещённое с преемственностью, породило цивилизацию. Это была передача эстафеты постоянно возрастающей суммы знаний и достижений.

    В какой-то момент человеку стало тяжело нести на себе всё богатство поколений, и возникли промежуточные формы бытия, в которых созидание сменилось поддержанием (стагнация, застой).

    В России предшествующий краху и распада период так и назвали – «застой», связав это с эпохой Брежнева. Развитие уже остановилось, прогресс уже заглох – но распад ещё не начался.

    А потом… Всё больше стало появляться психических выродков, убеждённых, что прошлого и будущего просто не существует, как нет и «человечества вообще» и ничего общего. Они выскакивали пузырями из бурлящей биосферы, зная, что скоро лопнут без следа, и потому не интересуясь ничем за пределами собственной шкуры.

    «Откуда я взялся – неизвестно и неважно. Тем более неважно и неизвестно – что будет после меня или что происходит вдали от меня. Я возник, скоро исчезну, и Вселенная кончится вместе со мной. Я должен успеть урвать…»  Вот и вся новая мораль.

     

    От созидания и поддержания (застоя) общество перешло к «приватизации» – которая по сути представляет собой утилизирующий демонтаж.

    Что это такое?

    Это когда скорость личного обогащения утилизатора напрямую связана со скоростью общего развала и деструкции.

    Так возникает антиобщество, человек в котором – не только случайная жертва развала, деструкции, но и активный их производитель, активный разрушитель, материально заинтересованный ломать и крушить побольше систем жизнеобеспечения.

    Сладость жизни этого античеловека – как у медведя, залезшего в улей: чем больше разорит, разрушит, раздавит – тем слаще…

    Сегодня Украина – это не просто свихнувшаяся территория Дикого Поля. Многие недооценивают украинскую опасность, видя в ней врождённое, не заразное «генетическое увечье» глупых от природы людей.

    На самом деле то, что выглядит Диким Полем – является полигоном для отработки технологий массового производства антилюдей (с обратными человеческим мотивациями) и построения антиобщества.

    И кончится всё это может совсем не смешно, какими бы смешными ни казались украинские «патриоты». Кончится это может глобальной мглой – «в глуши, во мраке заточенья, без божества, без вдохновенья, без жизни, без любви». Во тьме внешней, где, по слову евангельскому – только «плач и скрежет зубов»…

     

    Николай Выхин
    ➡ Источник:http://publizist.ru/blogs/4796/19339/-

  
  ➡ Источник:http://publizist.ru/blogs/110401/19342/-