Власть трусливо заметалась, видя, как корабль ЕР пошел ко дну. Государство и коррупция: как одно очистить от другого? Страна во власти коррупции, но парадокс: с коррупцией борется коррупционное правительство. Политический кризис набирает в России силу!

 

 

Государство и коррупция: как одно очистить от другого?

  • Коррупция существовала всегда. Только более заметна она при государственном упадке, так как при росте и развитии страны издержки коррупции компенсируются притоком новых доходов. Коррупция – как ржавчина, которая появляется на неиспользуемом металлическом инструменте. Распространяется там, где система управления не функционирует. Поэтому всё плохо не от процветания в стране коррупция, а наоборот: из-за того, что в стране все плохо, и расцветает коррупция.

    Но если страна оказалась во власти коррупции, то вот парадокс: с коррупцией борется коррупционное правительство. Чаще всего такое правительство предлагает два малоэффективных метода борьбы: расстреливать – или больше платить, чтобы не воровали.

    Если коррупционерам дать право расстреливать коррупционеров, то они будут расстреливать некоррупционеров. Правительство будет использовать жёсткие меры для сокрытия коррупции, а не разоблачения её.

    Ужесточение законодательства не решает проблему. Навряд ли коррупционеры берут взятки, потому что их не расстреливают или дают малый тюремный срок. Взятка – как вождение в нетрезвом виде. Пьяный садится за руль не из желания попасть в аварию или сбить пешехода, а из убеждённости, что все будет в порядке. Он поедет медленно и осторожно – ведь и раньше так ездил и все было в порядке. Коррупция распространяется не потому что слабо наказывают, а потому что есть шанс быть не пойманным. Другие же воруют – и их же не сажают! Вообще преступность связана не столько с тяжестью наказания, сколько с вероятностью быть пойманным.

    Если же коррупционерам больше платить, чтобы не воровали, то дальнейшее повышение зарплат чиновников зависит от того, сколько они воруют. Ведь если повысили оклад именно по причине распространения коррупции – значит, чем активней и больше воруют, тем выше должно быть жалование, чтобы не воровали. По сути чиновникам официально начинают платить то, что раньше они бы украли.

    Коррупция – это погрешность больших величин. Должно существовать большое число бюрократов, чтобы ослабился надзор. Также огромный бюрократический аппарат должен распоряжаться большими денежными суммами, чтобы малая математическая погрешность выражалась в сумме с длинным рядом нулей. Например московский бюджет в пятьдесят миллиардов рублей при погрешности в один процент потеряет в подсчётах всего полмиллиарда рублей.

    Коррупцию нельзя победить, поэтому лучше не допускать её возникновения. Исполнительная бюрократическая система должна быть ступенькой в карьерной лестнице, а не её вершиной. Должна быть ротация должностей, чтобы чиновник не засиживался на одной должности. Если бюрократия – это начало карьеры, то нужно понимать, что со временем опытные уйдут, останутся самые некомпетентные. Поэтому нужна полная сменяемость всего персонала, и чем быстрей это происходит, тем лучше будет работать система управления.

    Старые чиновники заинтересованы не столько в решении проблем, сколько в их сокрытии, в чем они со временем и приобретают опыт. Тем более это касается высшей лиги – например нахальство власти по отношению к гражданам возрастает с увеличением президентского и депутатских сроков.

    При высокой централизации и несменяемости власти если чиновник не ворует, то скорей всего он глуп. От этого легче не становится: получается, что управляют нами или коррупционеры, или глупцы.


  • Власть трусливо заметалась, видя, как корабль ЕР пошел ко дну

    • Число региональных руководителей, которые собираются идти на выборы в качестве самовыдвиженцев, продолжает расти. Для этого субъекты вносят в своё законодательство необходимые изменения.

      Прежде Кремль такие вещи губернаторам запрещал – все должны были выдвигаться от ЕР. Теоретически возможны два объяснения для состоявшейся перемены. Либо Кремль изменил свою позицию, либо региональные главы, поняв, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих, просто перестали обращать на Центр внимание, а тот тихо умыл руки. Делайте мол, что хотите.

      И в том, и в другом случае выглядит это все не очень красиво. Власть по сути открыто признает, что манипулирует законом не в интересах дела, не потому что считает тот или иной тип выдвижения правильным – а просто в своих тактических целях. Дескать когда решим, что это нам выгодно – примем закон, запрещающий самовыдвижение; а когда нам покажется, что выгодно противоположное – примем другой. Понятно, что глядя на столь циничное и утилитарное отношение к праву со стороны властей, граждане начинают относиться к нему так же. Именно так умирают институты.

      В целом же значимость того, с помощью какого механизма выдвинется на выборы врио губернатора, сильно преувеличена. Гипотеза о том, что использовав самовыдвижение он наберёт больше голосов, чем в случае выдвижения от ЕР – ошибочна. В ее основе лежит предположение, что избиратель связывает свои беды с ЕР.

      Но на самом деле он связывает их не с ЕР, а с властью в целом. Даже отказавшись от партийного выдвижения, врио губернатора не перестаёт быть этой властью – а значит, свою долю протестных голосов он все равно получит. Если уж Кремлю так хочется, чтобы его выдвиженцы не несли ответственности за прегрешения режима, то он должен поступить ровно наоборот: выдвигать кандидатов именно от ЕР, но сделать при этом так, чтобы они на момент голосования не были властью. То есть отказавшись от предварительного их назначения в качестве врио. ЕР в этом случае будет выглядеть именно тем, чем она должна быть – полноценной партией, а не придатком к местным администрациям.

      Вообще-то ЕР давно не вызывала у меня никаких особых симпатий, но именно сейчас по отношению к ней просыпается какое-то сочувствие. Она представляется эдаким боевым кораблем, получившим пробоину и медленно идущим под воду – в то время как те, кто прежде прекрасно чувствовал себя на нем, вдруг с него побежали.

      Во всем этом есть и важная эстетическая составляющая. Прежде даже если ты был не согласен с проводимым курсом, все равно не мог отрицать, что выглядит режим очень величественно. В нем было много важной позы. Сейчас же в его поступках сквозит все больше суеты и попытки избежать ответственности за последствия своих действий. И эта «сета под клиентом», естественно, тоже не добавляет ему голосов избирателей.

       

      Abbas Gallyamov
      ➡ Источник:
      https://publizist.ru/blogs/33/28996/-

    • Михаил Поляков. Политический кризис набирает в России силу. Где спасение?

      • "Д" – главная литера политического словаря прошедшего года. Десакрализация, деинституализация, дестабилизация, – вот слова определившие главные тенденции, превалирующие и в сегодняшней политической реальности.

        Десакрализация власти выразилась в грандиозном падении рейтингов и отторжении мифов путинской эпохи, включая частично и крымский. Деинституализация протеста – это когда люди стремятся голосовать за кого угодно кроме провластных кандидатов, но не готовы собираться под знамёнами какой-либо конкретной силы. Дестабилизация политической ситуации – когда всего за полгода в России прошло сразу несколько митинговых волн – начиная с Волоколамска и Коломны и кончая масштабными выступлениями в Кемерово и Приморье.

        Общественный организм отторгает нынешний властный проект как некую опухоль. Причём происходит это совершенно во всех сферах: в публичной, где, кажется, любое, даже более-менее невинное высказывание госслужащего вызывает скандал. В политической – по слухам, из ЕР происходит самый большой за её историю отток членов. В правоохранительной – доверие к полиции и судам упало до минимума за десятилетие. Особенно показательна в этом смысле деятельность судов присяжных, которые выносят оправдательные приговоры по половине рассматриваемых дел (обычные суды оправдывают подсудимых лишь в 1-2 процентах случаев), тем самым ставя российской Фемиде жирный "неуд".

        Телевизор перестал быть панацеей ото всех бед, палочкой-выручалочкой, способной в мгновение вознести нужный рейтинг до небес. Гипнотические пассы грандов пропаганды уже не вызывают ни интереса, ни доверия у зрителя, да и самих зрителей всё меньше. Если в начале срока Путина средняя аудитория вечерней новостной программы составляла 22-25 миллионов человек, то сейчас, с развитием Интернета, эта цифра уменьшилась до 3-4 миллионов. Да и среди них всё больше тех, кто поверяет увиденное в "зомбоящике" поиском по Интернету…

        И всё-таки общественный консенсус ещё существует, и власть может воспользоваться его остатками, чтобы избежать перерастания институционального кризиса в надсистемный, после которого диалог с обществом будет вовсе невозможен.

         

        Нынешняя административная модель РФ абсолютно в духе сочинения Томаса Гоббса «Левиафан», где госаппарат, пожирающий подданных под девизом "человек человеку – волк", уподоблен библейскому чудищу Левиафану. Модель эта идеально подходила для тучных нефтяных лет, когда общество, дорвавшееся до материальных благ капитализма, было озабочено личным обогащением. Власти нравилось ощущать себя могучим сакральным чудовищем, а граждане, занятые своими делами, удовлетворялись мыслью о том, что мелкая рыбёшка ему не интересна.

        Но Левиафан страшен, только когда он огромен, внушителен и силён, обращённый же в головастика – представляет зрелище скорей смешное. После метаморфозы, произведённой пенсионной реформой, за действиями изрядно ослабшего Кремля действительно забавно наблюдать.

        Вспомним хоть, как в Приморье двигали губернатора-миллионера Олега Кожемяко. Это политическое шапито, вероятно, войдёт в учебники. Самого кандидата на все лады нахваливала центральная власть (включая Путина), он же в свою очередь, заискивая перед избирателями, крыл Москву на чём свет стоит. "Только Путин-вор не кричал", – с иронией заметил тогда Навальный.

        Приморье по уши засыпали деньгами и обещаниями, но несмотря на все эти огромные усилия, гора родила мышь. Официально Кожемяко получил всего около 60 процентов голосов (остальное ушло спойлерам), а неофициально и не победил вовсе. Если так продолжится, на следующих выборах не поможет уже ничто – ни отмена неудобных результатов, ни муниципальный фильтр, ни введение местных льгот.

        В обществе активно идут синергетические процессы – пока хаотичные, но уже явно ощущаемые попытки концентрации вокруг неких сил и лидеров. Возмущение людей ищет себе политическую форму – и рано или поздно она будет найдена. Уже сейчас в общественной психологии примат страха заменяется приматом возмущения, и вместе с тем трещит по швам сам естественный договор с властью.

        Подавление общества по Гоббсу в нынешних условиях становится занятием всё более утопичным. Давить протест силой у Кремля не получится – уже потому что этих сил у него всё меньше. Таким образом необходима трансформация взаимоотношений с народом. Скорее всего в Кремле предпримут попытку дрейфа в сторону метода сдержек и противовесов, предложенного ещё Никколо Макиавелли – другим основоположником политологии. Тот революционно для средних веков не считал войну и жесткое давление единственным способом политического активизма, предпочитая действовать малыми силами и сколь возможно долго сохранять мир.

        Идеальный государь, по его мнению, должен чтить обычаи народов и, меняя верхушку завоёванной страны, не трогать национальные обычаи и уклад общественной жизни. Порой следовало идти навстречу пожеланиям общества, если это не было разорительно или опасно для власти.

         

        К чему-то подобному Кремль, если не хочет задохнуться в дыму какого-нибудь майдана, неизбежно придёт.

        Думаю, буква "Д" и в этом году станет наиболее заметной в политической повестке, но означать она будет – делегирование. Власть должна будет отказаться от прежней схемы закручивания гаек и приступить к делегированию полномочий, дабы разделить с обществом ответственность за происходящее в стране, которую один Путин тащить на себе уже не в силах.

        Всё это будет отнюдь не разорительно. В частности в юридической практике достаточно чаще применять суды присяжных и ввести выборность судей, что исключит по меньшей мере самые скандальные и вопиющие приговоры. Также может совершиться и масштабная реформа местного самоуправления, когда под контроль общественников в гораздо большей степени будут отданы расходы на различного рода ремонты и перестройки.

        Разумеется, и чиновников, неугодных гражданам, допустивших те или иные вызывающие высказывания, будут снимать куда активнее. К слову, механизмы для решения последней, наиболее одиозной для неё проблемы, власть пытается найти уже сейчас: вспомнить хоть моральный кодекс чиновника, одобренный на прошлом съезде ЕР. Все эти меры скорей всего не ослабят власть, но повысят к ней доверие.

        Однако это лишь продлит её существование в нынешней конфигурации. Всё равно главные персоналии вроде Медведева, Набиуллиной, Чубайса и т.п. останутся на своих местах, никуда не денется и ближайшее окружение Путина. Некое политическое послабление сможет лишь ослабить напряжение в обществе – но не устранить его причину: системное противоречие между окуклившейся в себе властью и отданным на произвол "новых хозяев жизни" народом.

        Кризис будет только отсрочен, но – надолго ли?
        ➡ Источник:https://publizist.ru/blogs/111086/28999/-


    ➡ Источник:https://publizist.ru/blogs/111897/28997/-

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
CAPTCHA
This question is for testing whether you are a human visitor and to prevent automated spam submissions.