Весьма благостную картину положения дел в сельском хозяйстве нарисовал в своём выступлении перед участниками выставки «Золотая осень—23» глава правительства М.В. Мишустин. Здесь, по его мнению, в последние годы получены рекордные урожаи зерновых, картофеля и овощей, идёт массовое строительство жилья, вводятся в строй новые школы, детские сады, клубы и дома культуры.

Успешно, на высоком научном уровне идёт подготовка специалистов сельского хозяйства, разворачивается работа с молодёжью по привлечению на работу в селе: десятки тысяч школьников ходят в специальные агроклассы. В общем, отрасль на подъёме и в будущем здесь всё будет прекрасно. Михаил Владимирович особо выделил то обстоятельство, что правительство внимательно следит за отраслью, оказывает предприятиям аграрно-промышленного комплекса весомую помощь и поддержку из государственного бюджета.

Если только ограничиться знакомством с этим выступлением, то действительно может создаться картина более чем благоприятная. Но, что весьма примечательно, перед той же аудиторией на выставке выступил член фракции КПРФ в Государственной думе, председатель думского комитета по аграрной политике академик В.И. Кашин. Хорошо, что «Правда» в одном из номеров поместила это выступление. Так вот, Владимир Иванович отметил, что деньги, выделяемые как бы на сельское хозяйство, идут в основном перекупщикам сельхозпродукции. «Спекулянты и нефтяные бароны, — сказал он, — грабят крестьян». Ведь только за июнь — июль цены на горюче-смазочные материалы поднялись на 42%, добавил он в подтверждение.

Грабят сельских тружеников переработчики и продавцы. Так, в конечной цене хлеба доля крестьянского труда составляет только десятую часть. Эти цифры могу подтвердить и я. Действительно, наш колхоз, например, продаёт зерно по цене 10 рублей за килограмм, а в магазине испечённые из этого килограмма 2 батона стоят почти 100 рублей. А посмотрим на затраты труда. Ведь колхозникам для получения зерна надо пахать, сеять, удобрять, уничтожать сорняки, убирать и хранить урожай. Совсем другие затраты у тех, кому надо лишь смолоть и испечь. А ведь в магазине хлеб покупатель сам берёт с полки. Так вот им 90% от цены, а труженикам полей — только 10%. Разве это не грабёж?

Владимир Иванович сослался на практику советского времени: тогда производители зерна получали половину от стоимости хлеба. Из своего опыта добавлю, что наш колхоз сдавал на государственный завод молоко по 24 копейки за литр, а в магазине оно продавалось за 28 копеек. Могу согласиться с тем, что, возможно, тогда переработчикам и продавцам доставалось маловато; их предприятия нуждались в развитии, в расширении сети и ассортимента продукции. Так или иначе, а тогда ситуация была обратной той, что сейчас: колхоз получал 90% от конечной цены. Коснулся В.И. Кашин и вопроса подготовки кадров, в частности, как бы ответил премьер-министру, что финансирование учебных заведений сельскохозяйственного профиля в расчёте на одного студента намного меньше, чем в других вузах. Вот вам и забота о кадрах для села.

Как говорится, точки над «i» в вопросе о положении дел на селе расставил Г.А. Зюганов в своей статье с анализом предложенного правительством бюджета на предстоящие 3 года. Оказывается, вопреки заверениям М.В. Мишустина, на сельскохозяйственную отрасль предусматривается снижение бюджетных расходов. Так, в 2026 году они сократятся на 25% от уровня нынешнего года. Да и много ли расходуется в этом году? В той же речи М.В. Мишустин похвалился, что будет затрачено 420 млрд рублей. Но это только немногим более 5 тыс. рублей на гектар пашни, что в 10 раз меньше, чем в Западной Европе и США. С гордостью отметил премьер и то, как хорошо действует программа «Комплексное развитие сельских территорий», как много молодых семей получили ипотеку из расчёта 3% годовых. А вот Геннадий Андреевич раскрыл нам, что уже в следующем году финансирование этой программы сокращается на 10%, а в 2026 году оно составит только две трети от нынешнего года. Поэтому совершенно справедливо он негодует: «Как можно при такой финансовой политике остановить разорение российских сёл и справиться со стратегически угрожающим кадровым голодом в аграрной отрасли?»

Читаешь эти выступления и хочется воскликнуть: «Да это же просто небо и земля в представлении о положении дел на селе!» Один говорит, что всё хорошо, другие с тревогой отмечают проблемы. С той же тревогой хочу привести примеры из жизни родного колхоза. Прежде всего надо сказать о том, что сельскохозяйственная техника сегодня почти вся импортная. Отсюда проблемы с запасными частями, особенно в последние годы. Часть дилерских контор закрылась вообще, приходится покупать многие детали через Казахстан и другие страны. Оставшиеся в России конторы с большим трудом и очень долго выполняют заказы хозяйства. Инженер колхоза, отвечающий за покупку техники и запчастей, поясняет, что приходится ждать 4—5 месяцев, пока будет выполнен заказ, и всё это время очень нужный агрегат простаивает. Например, силосоуборочный комбайн канадской фирмы «Джон Дир» в этом сезоне так и не вышел в поле: заказанный гидравлический насос до сих пор к нам не пришёл. Второе обстоятельство: и техника, и запасные части очень дорогие, причём цена в счетах проставляется в евро. Вот последний счёт: 1250 евро за редуктор для зерновой сеялки. Не подумайте, что это какой-то сложный агрегат — всего лишь три шестерёнки для передачи вращения от колеса к высевающему аппарату. И за него выложи 125 тыс. рублей. По цене нынешнего года это 12 тонн зерна, то есть три полных кузова автомобиля, целый кузов за одну шестерёнку, подытоживает инженер.

До мирового уровня в последнее время поднимают цены и отечественные производители. Например, хозяева автозавода в Нижнем Новгороде за ГАЗ-53 за два последних года подняли цену в два раза: колхоз заплатил за него недавно 5,3 млн рублей. Опять посчитаем: это 530 тонн зерна. Ветеран колхоза, бывший механик машинно-тракторного парка вспоминает, что в советское время за автомобиль той же марки достаточно было продать 40 тонн зерна по 13 копеек за килограмм.

Ещё пример. Из-за того, что упомянутый канадский комбайн не мог выйти на уборку кукурузы, пришлось срочно покупать подобную технику на заводе «Ростсельмаш». Его стоимость ныне 34 млн руб-лей. В правительстве страны кто-то может нас утешить, что 20% от этой цены будет компенсировано из госбюджета. А легко ли колхозу выплатить остальные 27 миллионов? Это ведь надо отсыпать 2700 тонн зерна, третью часть всего годового урожая.

Возникает вопрос: отчего же такое ненормальное положение, вывернутая наизнанку экономика, почему соотношение цен на сельскохозяйственную и промышленную продукцию стало по сравнению с советским временем в 10 раз хуже для предприятий села? Ответ в том, что тогда экономикой, конкретным производством занималось социалистическое государство, а сегодня — частник.

Вспомним экономическую политику советского периода. Мало было для образующихся тогда колхозов Сталинградского тракторного завода, построим такой же в Челябинске. Не хватает и этих, возведём заводы в Павлодаре, в Харькове, в Минске, во Владимире, в Липецке, наконец, в Ленинграде — для производства гигантов К-700. И цены на эти тракторы установим такие, чтобы они не были обременительными для сельских тружеников. Так тогда рассуждали в ЦК КПСС и Совете Министров СССР — в органах, которые повседневно руководили производством. Под контролем государства в годы первой пятилетки за каждые 12 часов вступило в строй новое крупное предприятие, в конце 1930-х годов на это хватало 8 часов: три предприятия в сутки! А вот за те 30 лет, в которые власти отстранились от процесса производства, передали его частнику, почти 100 тысяч из тех предприятий закрылось.

Отсюда вывод: мало просто наблюдать за сельским хозяйством, недостаточно выделять из госбюджета 5 тыс. рублей на гектар пашни, это слишком скудно, чтобы компенсировать 20% от дорогущей стоимости на сельхозтехнику. Главное, не надо надеяться на частника, на то, что рынок всё отрегулирует. От этого давно отошли даже в капиталистических странах, в которых доля госбюджета в общих расходах поднялась с 10 до 60%. Наше государство должно жёстко руководить производством, особенно сельским хозяйством. Однако при нынешней же политике благоприятной перспективы для села не видно.