К.Н. Черемисов: Что в действительности неэффективно – вузы или Министерство образования?

Наибольшие претензии неолибералов к социалистической системе организации общества сводились к якобы присущей ей «уравниловке» и бюрократизму. Но за 20 лет «реформирования» России мы видим на деле лишь уничтожение передовых советских социально-экономических достижений, катастрофическое разбухание бюрократического аппарата, стремление компрадорского олигархата регламентировать в своих интересах все сферы общественной жизни, в том числе и образование.

Исторически в Европе были сформированы две противоположные модели университетов. Для одной были характерны академические свободы, творческое мышление. Для другой - жесткая дисциплина, стремление контролировать все аспекты деятельности. Вектор «реформирования» высшей школы, например запрет на выборность ректора, резко возросшее количество всякого рода документации, регламентация образовательного процесса, указывает на переход российских вузов от первой модели ко второй.

Благополучно ликвидировав «уравниловку» в оплате труда путем уничтожения принципа справедливости, чиновники от образования, тем не менее, всячески стремятся унифицировать образовательное пространство, «уровнять» вузы, несмотря на их специфику.

При «реформировании» системы военного образования за основу было взято образование гражданское, введена «болонская система». Это обосновывалось необходимостью оптимизации военного образования на основе укрупнения, создания военных учебно-научных центров, реализующих образовательные программы различных уровней, профилей и специальностей. Так были уничтожены два старейших учебных заведения, готовивших кадры для ВВС, - академия им. Жуковского и академия им. Гагарина. Затем последовал перевод возникшей таким образом Военно-воздушной академии в Воронеж и слияние ее с Воронежским высшим военным училищем. Стоит напомнить, что признанная лучшей в мире советская система военного образования располагала 166 военными вузами. Уничтожение армии закономерно привело и к сокращению военных вузов. В 2009 году в России насчитывалось 64 военных вуза, в том числе 15 военных академий, четыре военных университета, 45 высших военных училищ и военных институтов. Дальнейшая «оптимизация», тяжелейшим катком прокатившаяся по военным образовательным учреждениям, и привела к тому, что осталось лишь 10 военных вузов: три военных учебно-научных центра, шесть военных академий и один военный университет. Мнение экспертов единодушно - с помощью такой «оптимизации» удалось практически развалить систему военного образования в нашей стране. Только смена руководства Минобороны заставила отказаться от «болонской системы» в системе военного образования.

Примером разрушительной уравниловки может служить и вызвавший большой общественный резонанс мониторинг эффективности деятельности государственных вузов. В нем приняли участие 541 вуз и 994 филиала. Мониторинг велся по 50 позициям. Использование единых критериев диагностики качества высшего образования расценивается министром образования в качестве важного положительного момента. Но именно выбранные критерии эффективной деятельности вызвали обоснованное недоумение экспертов. Во-первых, критерии не учитывали профиль и направление деятельности вуза. Собственно, само же министерство признало необъективность мониторинга, выделив в отдельную группу вузы, «имеющие признаки неэффективности, связанные со спецификой деятельности».

Во-вторых, предложенные критерии в принципе не отражают реальное положение дел в том или ином вузе. Критерии сгруппированы в пять блоков: образовательная деятельность, научно-исследовательская деятельность, международная деятельность, финансово-экономическая деятельность, инфраструктура.

Но насколько отражает реально качество образовательной деятельности вуза средний балл ЕГЭ студентов, принятых на очное отделение? В большей степени этот критерий связан с престижностью специальности.

Оценка научной деятельности по затратам на нее заведомо ставит в невыигрышные позиции те вузы, научно-исследовательская работа которых не связана с дорогостоящим оборудованием.

И если в советское время научно-исследовательская работа в вузе была представлена чрезвычайно широко - действовали тысячи научных лабораторий и центров, в которых научные сотрудники и молодые специалисты разрабатывали действительно инновационные технологии в рамках НИОКР, то сейчас они даже не предусмотрены современными министерскими инструкциями.

В настоящее время единственный критерий оценки труда работников высшей школы в РФ - это преподавательская нагрузка, которая, увеличиваясь из года в год, заставляет усомниться в стремлении министерских чиновников повышать качество высшего образования. Разрекламированный рост зарплат преподавателей до средней по региону может быть реальным, только если имеется в виду рабочая ставка. В противном случае без роста бюджетного финансирования повышение обернется ростом преподавательской нагрузки, интенсификацией их труда. Будет ли в таком случае у преподавателей время на качественную подготовку к занятиям, да еще и на научную работу?

Основной критерий международной деятельности - численность иностранных студентов - выгоден в первую очередь крупным столичным вузам.

Можно усомниться в том, что деятельность бюджетной некоммерческой организации, каковым является вуз, должна оцениваться по получаемым из различных источников доходам.

Трудно найти связь и между качеством образования и общей площадью, находящейся в собственности или оперативном управлении вуза.

Предложенные бюрократические критерии ставят в привилегированное положение лишь крупные вузы федерального уровня, тогда как около 40% сельскохозяйственных, педагогических вузов, вузов культуры и искусств не соответствуют этим критериям. Неудивительно поэтому, что в списке «неэффективных» оказались 42 отраслевых вуза.

Результаты мониторинга будут использоваться при распределении бюджетных мест по вузам, чем хуже результат, который, как мы видим, не является объективным, тем меньше возможности получить бюджетные места, т.е. финансирование. Таким образом, в ближайшие три года планируется «оптимизировать» количество вузов, сократив на 20%. Для министерских неолибералов тысяча вузов на всю Россию почему-то считается избытком, тогда как в одном лишь небольшом американском штате Массачусетс, наряду с двумя сильнейшими - Массачусетским технологическим институтом и Гарвардом - действует еще примерно 250 вузов.

Сегодня прекрасно видно, что «реорганизация», «слияние», «укрупнение» и т.п. меры, развалившие систему отечественного военного образования, активно внедряются в практику гражданского, чтобы окончательно добить высшее образование в нашей стране, которое, по данным ЮНЕСКО, еще в 1991 году занимало 3-е место в мире.

Ни для кого не секрет, что неолиберальный курс в сфере образования, проводником которого в России выступает Высшая школа экономики, уже давно полностью обанкротился. Кстати, одно из подразделений ВШЭ - Институт международных организаций и международного сотрудничества - был ответственным за проект «Разработка и апробация методологии рейтингования образовательных учреждений профессионального образования», заказанный Минобрнауки.

Нельзя не заметить, что мониторинг «эффективности» проведен после многолетнего недофинансирования образования в целом и высшей школы в частности, результатом чего стали отток кадров, износ материально-технической базы многих заслуженных вузов. Принятием 83-ФЗ, который перевел учебные заведения со сметного финансирования на субсидиарное и подушевое, был четко обозначен курс на коммерциализацию и уход государства от социальной ответственности в сфере образования. Собственно мониторинг показал неэффективность именно государственной образовательной политики, ведь получил же каждый из вузов и филиалов государственную аккредитацию и лицензию на право вести образовательную деятельность, тем самым подтвердив свое соответствие предъявляемым государственным требованиям. По каким же критериям проводится аккредитация и почему эти требования не соответствуют позициям мониторинга?

Путь возрождения отечественного высшего образования, отказа от порочной практики превращения всего в товар, возрождения экономики и социальной сферы, обретения свободы и человеческого достоинства возможен только на путях отхода от неолиберального курса, обретения Россией подлинного суверенитета.