Всероссийский Штаб протестных действий: Нет платному образованию! Акция 15 декабря. О.Н. Смолин: Минобрнауки меряет температуру спидометром

Новый закон об образовании, внесенный правительством, может быть принят Госдумой уже до конца этого года. Свою оценку того, как этот документ может изменить жизнь вузов и школ, в интервью "Росбалту" дал первый заместитель Председателя Комитета Госдумы по образованию Олег Смолин (фракция КПРФ).

— Олег Николаевич, Госдума готовится в декабре принять во втором и, возможно, в третьем чтении новую редакцию закона об образовании. Не секрет, что законопроект вызвал много нареканий со стороны думской оппозиции и общественности. В этой связи, как вы оцениваете шансы на то, что поправки, подготовленные оппозицией, в том числе, коммунистами, будут учтены при его доработке?

— На данный момент мы пока не успели ознакомиться с первой версией законопроекта, которая представлена в Правовое управление Госдумы. Надеемся, что сможем это сделать в ближайшие дни. Тем не менее, 4 и 5 декабря состоится заседание профильного думского комитета по образованию, где и будут обсуждаться все поправки.

Отмечу, речь идет более чем о 1600 поправках, из которых только мы подготовили свыше 200. Думаю, что часть из них будет учтена. Но лично я не верю в то, что черного пуделя, как говорится, можно отмыть добела. К сожалению, сегодня не приходится рассчитывать на то, что закон будет принципиально отличаться от варианта, принятого Госдумой в первом чтении. Уж слишком много там вопросов, связанных с финансами и другими установками, которые транслируют лоббисты элитарного образования в России.

— И все же, каких изменений можно ожидать?

— Например, нам обещают передать все учреждения начального профессионального образования в учреждения среднего профессионального образования. Таким образом, учащиеся ПТУ автоматически получат статус учащихся техникумов. В этом есть и плюсы, и минусы. Но очевидное преимущество заключается в том, что в министерстве вроде бы решили не перекрывать ребятам возможность получения профессионального образования. По крайне мере, пока.

— А в чем заключаются главные претензии коммунистов к этому закону?

— На десять шагов вперед, озвученных министром Ливановым и депутатами "Единой России", приходится примерно пятнадцать позиций, по которым сделаны шаги назад. Скажем, ликвидируются льготы при поступлении в профессиональные учебные заведения для детей-сирот и военнослужащих. Или, например, отдается целиком на усмотрение регионов вопрос о коммунальных льготах для сельского учителя, что вызывает массу возмущений. Более того, ликвидируются надбавки за ученые степени и звания, ликвидируются компенсации на учебно-методическую литературу, ничего не говорится о выплатах за классное руководство и т.д.

Камнем преткновения стал и ЕГЭ. Правительственный законопроект сохраняет его обязательность, мы же предлагаем перевести в добровольный режим. Копья ломаются и вокруг участия в Болонском процессе. Мы предлагаем добровольный принцип участия, который полностью соответствует духу и букве Болонской декларации. Да, есть специальности, где четырехлетнего бакалавриата вполне достаточно. Однако чем выше требуется квалификация, тем меньше пригодны бакалавры. Правительственный законопроект, отстаивающий переход на систему бакалавриата, резко увеличит количество волшебников-недоучек, работающих по принципу "сделать хотел утюг — слон получился вдруг".

Это только часть из тех претензий, которые у нас есть к правительственному варианту закона об образовании.

— КПРФ вместе с другими думскими фракциями также подвергла жесткой критике критерии, по которым Минобрнауки провело скандальный мониторинг так называемых неэффективных вузов. Между тем, в правительстве предпочитают не говорить прямо о предстоящем сокращении вузов, попавших в "черный список". Насколько лукавят чиновники, и какая судьба ожидает эти учреждения?

— Напомню, что мониторинг проводился в соответствии с указом президента РФ Владимира Путина. А вот критерии разрабатывались в Высшей школе экономики (ВШЭ). Также хотел бы напомнить, что еще в споре со мной в июле этого года премьер-министр Дмитрий Медведев в ответ на мое замечание о том, что более крупный вуз не дает гарантию качественного и эффективного обучения, ответил, что на Западе это, может быть, и так. А у нас, мол, по-другому: чем крупнее вуз, тем лучше, а потому Карфаген должен быть разрушен.

Тогда очень четко прозвучало, что часть вузов будет реструктуризирована и в конечном счете закрыта. Уже позднее было заявлено, что в течение двух лет надо закрыть 20% вузов и 30% филиалов.

Правда, уже радует то, что этот мониторинг все-таки не выявил такого количества вузов, подлежащих закрытию.

— Но критерии, по которым проводился мониторинг, вызвали недоумение даже в рядах партии власти, которая обычно беспрекословно поддерживает все правительственные инициативы...

— На мой взгляд, мониторить вузы по таким критериям — это все равно, что измерять температуру тела спидометром, а кровяное давление в децибелах. К тому же министерство фактически само признало несостоятельность своей работы, когда выделило первую группу вузов, признаки неэффективности которых связаны со спецификой их деятельности. В эту группу, напомню, попали большинство вузов культуры, а также часть вузов, занятых обучением инвалидов.

По сути, это означает, что за основу были взяты критерии коммерческого успеха, которые разрабатывались под вузы, похожие на ВШЭ. И эти критерии не учитывают ни образовательные результаты, ни реальные научные результаты, ни социальную миссию вузов.

К сожалению, осталась часть вузов в третьей группе, которые собираются реструктуризировать. Среди них около 10 педагогических вузов. Мне кажется, это катастрофа. Я хочу напомнить, что по такому же пути пошел в своем время в Казахстане и президент Назарбаев, который присоединил педагогические вузы к другим. В итоге через несколько лет оказалось, что учить детей просто некому. Назарбаеву не оставалось ничего другого, как заново создать такие вузы и даже взять их под свою личную опеку. Поэтому, зачем нам наступать на чужие грабли, мне сказать сложно.

— И все же коммунисты будут как-то пытаться повлиять на ситуацию, сложившуюся при выявлении "неэффективных вузов"?

— В скором времени ожидается очередная встреча лидеров думских фракций с президентом Путиным. И лидер нашей фракции Геннадий Зюганов должен передать ему аналитическую записку, подготовленную мною по итогам этого мониторинга.

- Многих также продолжает мучить вопрос, почему в борьбе с некачественным образованием государство не начало этот процесс с закрытия коммерческих вузов? Ведь известно, что именно эти вузы, по сути, занимаются легальной торговлей дипломами.

— Потому что для этого необходим определенный инструментарий. Негосударственные же вузы прошли все процедуры — лицензирование, аккредитацию. А значит у нас либо критерии аккредитации несовершенны, либо чиновники, которые ее проводят, имеют какой-то личный интерес. Другими словами, юридически и технически закрыть коммерческие вузы сложнее, чем государственные.

— Глядя на такую политику в сфере образования, пожалуй, сложно не согласиться с теми, кто называет министра Ливанова "вредителем" и продолжателем "дела Фурсенко" по развалу отечественного образования. А как в КПРФ оценивают действия министра на своем посту?

— Моя позиция заключается в том, что к каждому новому министру мы относимся с положительной гипотезой. И есть шаги, которые вызывают у нас поддержку. Среди них отказ от заявления о необходимости вдвое сократить количество студентов, о закрытии сельских школ и т.д.

Но есть целый "вагон" проблем, по которым мы предлагаем министерству изменить свой курс. Так что будем судить по реальным действиям. Хотя, к сожалению, Ливанов уже сделал несколько заявлений, которые сильно подрывают его авторитет в образовательном сообществе.

Прежде всего, это касается его заявления о том, что в России только плохие преподаватели получают до 30 тыс. рублей. Тогда как на самом деле, по американским данным, по уровню зарплаты российского профессора опережают даже преподаватели из Нигерии и Эфиопии. И пока политика в этом плане резко не изменится, ни о какой модернизации не может быть и речи.