Дело в нас самих! Не живи на обочине! Раздвоение личности по-русски. Почему, не доверяя власти, люди только на неё и надеются, да еще находят ей оправдания. Творчество умолчания. О вещах, которые нужно не замечать, чтобы оставаться нейтральным

Раздвоение личности по-русски

Почему, не доверяя власти, люди только на неё и надеются

Число россиян, которые требуют большей заботы от государства, достигло 83%. В 1990 году так думали «всего» 57% сограждан, несмотря на усилия власти, с той поры названный показатель рос год от года. Такие данные приводятся в опросе «Левада-центра». Размах патерналистских настроений впечатляет: 70% опрошенных считают, что население не сможет обойтись без господдержки. И только 9% уверены, что люди должны проявить инициативу и позаботиться о себе сами (в 1990-м – 25%).

Впечатляет и другое. Доля россиян, убежденных в необходимости демократии для России, за последние восемь лет стабильно уменьшается: в 2005 г. так думали 66% жителей страны, в 2013 году – только 56%, причем наиболее ощутимое падение (на 5%) произошло за последние два года. При этом каждый седьмой считает, что лучше прочих демократия по образцу СССР (хотя наибольшую фракцию в рядах сторонников демократии по-прежнему составляют приверженцы «особой российской» – 34%).

Почему Россия предстает в опросе страной иждивенцев?

 

– Все «нулевые» государство с самого верха обращалось к населению с одним месседжем: мы будем заниматься политикой и решать ваши проблемы, а ваше дело – честно трудиться на своих рабочих местах, – говорит заместитель гендиректора «Левады-центра» Алексей Гражданкин. – Такого рода распределение обязанностей было привычным для значительной части населения. За 1990-е не успела толком сформироваться другая установка – ответственности гражданина за себя, собственное будущее. Если сегодня делать срез по поколениям, мы увидим, что именно советское поколение и поколение, которое социализировалось в «нулевые», наиболее склонны перекладывать ответственность на государство. По мере того, как общество все более соответствует правилам игры, задаваемым сверху, патерналистские установки проявляются все сильнее.

«СП»: – Насколько эта ситуация нормальна?

– Что значит – нормальна? Она соответствует типу отношений внутри страны, которые сложились и существуют. У нас страна, где частная инициатива и ответственность не являются чем-то одобряемым. Страна, где перераспределением общественного благосостояния занимается государство. Граждане пока не готовы к такой ответственности. Население у нас безуспешно пытаются научить заботиться о себе: то стараются затолкать в негосударственные пенсионные фонды, то учат контролировать расходы на ЖКХ с помощью счетчиков. Но научить считать деньги, оказывается, довольно сложно. В Европе на это ушли столетия…

 

– Государство у нас является крупнейшим работодателем, и значительная часть населения объективно от него зависит, – считает президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов. – Это бюджетники, сотрудники компаний с госучастием, многочисленные представители частного сектора, который работает на государственный сбыт. Такая ситуация характерна не только для России, но и для многих крупных стран.

Свой вклад в настроения людей вносит и атмосфера стагнации, ожидание экономического кризиса. А как показал опыт 2008 года, государство является основным антикризисным игроком. Оно и должно смягчать последствия кризиса для промышленности и населения, пытаться создавать стимулы к росту, в том числе – государственный спрос. В кризис так делали все ведущие государства мира – например, США и Евросоюз.

Наконец, в России рентная экономика. Львиная доля общественного богатства создается за счет эксплуатации природных ресурсов и базовых сквозных инфраструктур – трубопроводов, дорог, стратегических предприятий. Все это, по своей природе не частная собственность, это национальное благосостояние. Его распорядителем и гарантом, что оно будет использовано в интересах общества, должно быть государство – и никто кроме него.

Поэтому население и требует от государства повышенной ответственности за то, как это достояние используется. Это не дремучий патернализм, как любят представлять дело либералы, а элементарная забота граждан о своей доле большого коллективного наследства, естественная реакция людей на исторически сложившуюся социально-экономическую модель.

«СП»: – Почему стремительно растет число тех, кто считает, что государство плохо о них заботится?

– Одна из причин – возросшие требования людей. В 1990-е от государства ждали только, чтобы не стало хуже. Но главная причина таких настроение – публичное национальное достояние используется как частное, в интересах сверхпотребления элит. Это очевидная недоработка государства, очевидная всем, кроме самого государства…

 

– Результаты опроса показывают недовольство социальным порядком, который в России установился, – уверен заведующий отделом социологии Фонда ИНДЕМ Владимир Римский. – У нас крайне низкий уровень гражданской активности – того, что можно было бы назвать коллективным форматом решения проблем. Мы не верим, что наши, граждан, коллективные действия способны проблемы решить.

В такой ситуации остается уповать только на власть. Тем более, власть через СМИ нам объясняет, что знает все проблемы и эффективно решает их. И что если возникает новая проблема – нужно лишь обратиться в органы власти. Грубо говоря, заметили вы яму на дороге – нужно позвонить в соответствующую службу, и она яму заделает.

На мой взгляд, такое положение связано с тем, что сами органы власти настойчиво внедряют мысль, что гражданская активность – это активность политическая, а политикой граждане заниматься не должны, поскольку это дело партий. А теперь посмотрим на политические партии – решают они проблемы? Нет, не решают. А кто же тогда?!

Получается, несмотря на недовольство государством, органами власти, коррупцией и волокитой чиновников, большинство граждан приходит к выводу: реально проблемы может решить только государство. Это и приводит к усилению патернализма.

Это наша социальная практика в условиях недовольства социальным порядком. Можно сказать, это противоречие сознания: мы недовольны государством, но именно от него ждем решения проблем.

«СП»: – Что в этой ситуации делать?

– Повышать гражданскую активность, не считать ее политической. По закону об НКО, если вы пытаетесь повлиять на решения органов власти – это уже политика. На деле, именно граждане должны активно участвовать в законодательном процессе, чтобы законы были такие, по которым мы сами хотим жить.

«СП»: – 83% требующих помощи у государства – это похоже на правду?

– На мой взгляд, цифра правдивая. На дворе кризис – что бы нам ни говорили, у людей не хватает денег, они понимают, что в будущем будет только хуже. А еще они понимают, что своими силами решить проблемы им не удастся, так что цифра вполне обоснованная.

Если у этих же граждан спросить, доверяют ли они органам власти – выяснится, что никому, кроме президента, не доверяют. Но одновременно они понимают, что, кроме власти, надеяться не на кого. Это, кстати, одна из причин голосования за «Единую Россию». Люди отдают голоса, потому что партия близка органам власти, и ее депутаты – как граждане надеются – имеют ресурс для решения проблем. А кандидаты от оппозиции таких возможностей не имеют, и проблем не решат. С этим негативным отбором я и связываю повышение уровня патерналистских настроений…

 

Творчество умолчания

Олег Кашин о вещах, которые нужно не замечать, чтобы оставаться нейтральным

Это, знаете, как незадорого снимают кино про какую-нибудь прошлую эпоху. Если в помещении, то камера старается не смотреть вниз, потому что на полу линолеум, на фоне которого жабо или рыцарские латы героев могут смотреться довольно странно; если на улице, то в Москве таких улиц, кажется, две, одна улица Школьная, на Таганке, и вторая - вдоль стены Новодевичьего монастыря со стороны реки (Бортко в «Мастере и Маргарите» перенес знакомство Маргариты с Азазелло из Александровского сада к Новодевичьему, потому что в Александровском саду теперь Церетели и много чего еще), но тоже надо следить, чтобы в кадр не попал какой-нибудьсовременный троллейбус. Смотришь такое кино и понимающе посмеиваешься, потому что неважно как зовут режиссера, режиссер у такого кино один - бедность (Михалков-то для «Сибирского цирюльника» даже кремлевские звезды гасил), и для этого режиссера самое главное не то, что попало в кадр, а то, что как раз не попало, творчество умолчания такое, отдельный жанр.

В жизни, конечно, так же. В России можно жить, глядя вокруг, как та камера из малобюджетного фильма, - сюда не смотрим, туда не смотрим и вон туда тоже. При соблюдении этих условий жизнь делается гораздо проще, и ты можешь позволить себе просто делать свою работу, находиться над схваткой и быть ослепительно нейтральным и объективным.

И ты говоришь, что фотографа Синякова арестовали, может быть, и зря, но он ведь не смог доказать, что он журналист при исполнении профессиональных обязанностей, и что бумага с редакционным заданием обнаружилась только после ареста, и что вообще пора бы перестать лицемерить, и если человек с камерой приходит на «несанкционированную акцию» вместе с ее участниками, то он уже перешел грань, отделяющую журналиста от активиста, а эту грань переходить нельзя, потому что так размываются границы профессии, и плохо от этого в конце концов становится всем, и прежде всего как раз тем, кто просто делает свою работу, принципиально не вмешиваясь ни во что, что выходило бы за рамки профессии. Почему-то всегда рядом с ментом, надевающим на человека наручники, всегда окажется кто-нибудь, кто легко найдет множество аргументов, что человек в наручниках сам виноват и первый начал.

Так принято, таковы неписаные правила, человеческие и профессиональные. Правда, эти правила были придуманы черт знает когда, Магнитский был еще жив, и много кто еще, и нынешние болотные узники меньше всего могли подумать, что они станут болотными узниками, и на «несанкционированных акциях» менты тогда еще всякий раз привычным жестом отсортировывали задержанных журналистов от задержанных активистов, и ни те, ни другие против этого не возражали. За сто лет в России не меняется ничего, но за десять лет меняется все, и с начала нулевых у нас как раз все поменялось, и то, что было доблестью десять лет назад, давно уже стало подлостью. Десять лет назад можно было говорить «знал, на что шел», когда репортер попадал в милицию после акции нацболов. Когда репортер после акции «Гринписа» получает два месяца ареста, «знал, на что шел» - это уже подлость. Когда камера не может смотреть допустим, только вниз, это еще терпимо, а когда нельзя смотреть еще и вправо, и влево, и вверх, то никакого кино уже не получится, то есть получится, наверное, но очень плохое. За десять лет количество вещей, на которые надо не обращать внимания, чтобы оставаться нейтральным, выросло в России до какого-то совсем невозможного показателя.

Когда-нибудь что-нибудь опять изменится, а пока все вот так. На днях я ходил по мелкому делу вОрганизацию объединенных наций, там на входе, прежде, чем тебе выдадут пропуск, надо заполнить анкету. Я сел заполнять и споткнулся на графе «род занятий». Мне впервые в жизни не захотелось представляться журналистом, и я написал - «политический активист». Если бы мне пять лет назад сказали, что так будет, я бы очень долго смеялся.

По страницам svpressa.ru

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
CAPTCHA
This question is for testing whether you are a human visitor and to prevent automated spam submissions.