Слово, обращенное к ветеранам: Не обманывают ли нас? Жизненная арифметика что-то не очень совпадает с правительственными оценками.

– Действительно, – отметил он, – за последние годы для нас сделано немало, и сегодня мы вправе сказать, что положение ветеранов в какой-то степени стабилизировалось. Ветераны-фронтовики ныне имеют удовлетворительную пенсию и приличное жилье. Относительно достойными стали и условия жизни ветеранов труда. Что, «жить стало лучше, жить стало веселее»? Не совсем так, и, как говорится в одном не очень приличном анекдоте: «Так чего же тебе, старый хрыч, еще надо?» Действительно, чего нам не хватает?

Поделюсь некоторыми мыслями, естественными для пожилого человека. 

Кстати, пожилого, а не престарелого, как нас называют томские транспортники, плохо разбирающиеся в русских эпитетах и хорошо поставленными голосами объявляющие: «Уважаемые пассажиры! Уступайте места престарелым гражданам!» Черта с два, никакой я не престарелый! Как поется в популярной песне: «Какой я старик, я солдат-ветеран!»

Но жизнь дорожает стремительно, хотя, по мнению правительства, все относительно благополучно, инфляция достигнет к концу года всего 12,2%, пенсионерам не следует беспокоиться, ибо индексация защитит нас от связанных с этим неприятностей.

Но, во-первых, специалисты утверждают, что, будучи неизбежным явлением, инфляция в благополучном капиталистическом государстве не должна превышать четырех процентов. Или у нас не все благополучно? И 12 процентов, это, как ныне говорит молодежь, «круто»? Правда, пусть молодежь сама и беспокоится, ей-то, прежде всего, и будет хуже, об индексации зарплат мне слышать не приходилось. 

А во-вторых, жизненная арифметика что-то не очень совпадает с правительственными оценками. Не обманывают ли нас? Вот близкий многим, так сказать, сердечный, пример. Мои расходы на кардиопрепараты за год выросли на 18%. Замечу, это не официальная статистика, просто я всю жизнь веду строгий учет своим доходам и расходам. Может быть, мне не те препараты выписывают, но факт налицо – цены на лекарства обгоняют официальную индексацию раза в полтора. В домашнем бюджете доля расходов на лекарства за последнее время резко увеличилась. Понятно, чего нам не хватает? 

Не намного лучше с продуктами питания. По данным Росстата, за год крупы подорожали на 46,7%, сахар на 43,7%, подсолнечное масло – на 38,1% и так далее. Любопытно, что цены на повседневные продукты питания растут быстрее, чем на некоторые деликатесы, обгоняя рост пенсий. Правда, в печати промелькнула информация, что мясо для основной массы населения в ближайшем будущем перейдет в разряд деликатесов. Вот и возникает простой вопрос: какова реальная инфляция в России? 

Конечно, нельзя не заметить, что на пенсию в 12 000 рублей сегодня можно приобрести не меньше продовольствия, чем на «тогдашние» 120, посчитайте внимательно сами. Например, заметьте, что и тогда и сегодня получается примерно сорок бутылок любимого многими напитка, а сахара сегодня можно купить даже раза в полтора больше. И все это при практическом отсутствии дефицита и очередей! Чему ж возмущаетесь-то, старичье?

А тому, что распределение расходов стало иным. За сентябрь мои коммунальные расходы, несмотря на ветеранские льготы, составили 6084 руб. 95 коп., не считая оплаты интернета и мобильного телефона. Для меня относительно терпимо, за 70 лет стажа заработал пенсию, существенно превышающую среднюю, да еще и подрабатываю. Ну, а у кого стаж и пенсия поменьше и нет ни льгот, ни возможности найти дополнительный заработок? Это же более половины средних доходов вместо «когдатошних» 10–15 процентов! А тут еще оставшаяся от советской власти привычка по коммунальным «квиткам» платить немедленно! И появляется тревожная информация – некоторая часть (не менее пятой!) населения России экономит на питании.       

Далее. Шестнадцатого октября правительство решило в будущем году индексировать пенсии не на всю величину инфляции, а только на четыре процента. Нетрудно подсчитать, что это равносильно снижению реальной пенсии всем пенсионерам на 7 с лишним процентов. Работающим пенсионерам предлагается вообще не индексировать пенсии, это означает ее реальное снижение почти на 11 процентов. Налицо прямое нарушение Конституции, воспрещающей (пункт 2 статьи 54) «издавать законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина». Прав президиум ЦК КПРФ, назвавший преступным отказ от индексации пенсий по фактической инфляции.

Видимо, не только обыватели, но и некоторые политики и чиновники считают пенсию чем-то вроде подачки людям, отработавшим свое. Не стану обращаться к научному анализу проблемы, напомню лишь, что более 80 процентов благополучия ныне живущих людей основано на труде ушедших поколений, и пенсия есть плата старшему поколению за то, что им сделано для поколения нынешнего. Не хотите платить? Откажитесь от сделанного нами, от заводов, от жилья, больниц, театров, от переданных вам знаний, от науки, от Отечества, спасенного нами в страшные годы войны. 

...Великая Отечественная война. В нашей области фронтовиков почти не осталось, самому молодому из них 88 лет. Большинство пенсионеров не участвовали в войне, они – ее дети. 

22-го сентября фракция КПРФ вновь внесла в Государственную думу России проект специального закона о «детях войны». В соответствии с регламентом проект разослан в законодательные собрания субъектов Федерации. Томская дума 29 октября решила поддержать закон. Что будет дальше? Снова отказ?

У меня некоторые позиции предлагаемого закона вызывают сомнения, но глубоко убежден, что принятие именно федерального закона, то есть юридическое признание факта существования в нашей стране особой категории граждан – «детей войны», абсолютно необходимо. 

Кстати, одной из льгот в проекте назван бесплатный проезд в муниципальном транспорте. С этим вопросом связана грустная сторона жизни многих людей нашего поколения.

Она почти не зависит ни от власти, ни от экономики, ни от внутреннего и внешнего положения страны, это закон природы. Жизнь такова, что на закате дней мы становимся не очень интересными для детей, и вовсе неинтересны внукам и правнукам. У них свои заботы, и если не говорить о нравственной составляющей, то это естественно. Мы интересны только друг другу. А если главного друга уже нет? Если он, или она, ушел навсегда, оставив вас без второй половины? Как тяжело для многих одиночество в старости! Некоторые держатся общественной работой, участием в ветеранской самодеятельности. Это замечательные отдушины. Но для большинства остается лишь общение с еще здравствующими друзьями, остается телефон и общественный транспорт. Но!

Введение повременной оплаты за внутригородские переговоры стало новым налогом для старшего поколения, особенно для тех, кто почти не может выходить из дома. Да, предусмотрены кое-какие льготы и послабления, но в целом это очень плохо. Те, кто считает каждый рубль, поставлены перед выбором между флакончиком корвалола или коротким разговором по телефону. Боюсь, что кое-кто не в состоянии этого понять. Не знаю, как в принципе поправить ситуацию, но что-то делать надо, ибо для некоторых телефон стал не только средством связи, но и окном в жизнь.

Общественный транспорт – проведать старого товарища, проехать  по магазинам, посмотреть, как говорят, где, что и почем. Напомню, что было время бесплатного проезда по пенсионному удостоверению. Решили сэкономить – ввели монетизацию. Понравилось – решили фактически отменить и ее. 

Замечу, что дело вовсе не в этих 12 руб. за билет, благо значительная часть пожилых людей вообще никуда не ездит. Вижу в праве на бесплатный проезд не льготу, а символ уважения к старшим. «Входите, дорогой товарищ, это ваш троллейбус, это вы положили трамвайные рельсы, спасибо, что оказали нам честь и внимание!» Трамвайно-троллейбусное управление не разорится на демонстрации этого символа, повысит свой авторитет и, между прочим, пересадит пенсионеров с маршруток на троллейбусы и трамваи. Или тут-то и зарыта собака – кто-то активно лоббирует интересы частного транспорта в противовес муниципальному? (В Томске проезд на трамвае или троллейбусе стоит всего на два рубля меньше проезда на «маршрутке», разрыв ничтожен.) 

Вообще, что нам надо? Трудности, переживаемые страной, мы преодолеем, может быть, даже и переживем. Мы и не такое перенесли за наши 70–80–90. А вот настоящей теплоты, внимания, заботы и уважения иногда не хватает. Впрочем, будучи оптимистом, верю, что это поправимо.